Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Вы куда сейчас? — спросил Мерецкова Мехлис, садясь в машину.

— А вы?

— Я в Кремль к товарищу Сталину. Может, и вы со мной?

— Верховный меня не приглашал, — смутился Кирилл Афанасьевич. — Я поеду в Наркомат обороны, оттуда доложу ему о своём прибытии и спрошу, когда он сможет меня принять.

— Нас с вами, Кирилл Афанасьевич, обскакал Булганин, — насмешливо проговорил Мехлис. — Когда вы были у танкистов генерала Федоренко, ему позвонил командующий Западным фронтом генерал Конев и сказал, что он срочно прибыл в штаб фронта под Москву. На этот счёт ему дал «добро» Верховный. Да, а Коневу на днях присвоено звание генерал-полковника, там, глядишь, скоро станет, как и вы, генералом армии… — Мехлис отчего-то вздохнул. — Ладно, поеду я, Кирилл Афанасьевич.

— Всё может быть, Лев Захарович, — с улыбкой отозвался Мерецков. — Значит, Иван Степанович годится на большое дело, и я желаю ему это дело держать в цепких руках!

«Неглупый Кирилл Афанасьевич, кажется, я его недооценил, — с грустью подумал Мехлис. — Но как ему удалось вырваться из лап бериевцев? Для меня это загадка. Надо как-то исподволь узнать об этом от Иосифа».

Мерецкова тревожили совсем другие мысли. На днях Бронетанковая академия эвакуировалась в Ташкент, вместе с ней уехал и сын. Позвонить бы ему, узнать, как он там? Возможно, от него уже пришло письмо?.. Даже не думал он, Мерецков, что Володя пожелает стать танкистом. Когда чадо находилось дома, было меньше переживаний, чем теперь.

«Надо бы заскочить домой перекусить, а уж потом звонить Верховному, — решил Кирилл Афанасьевич. — Заодно увижу Дуняшу. Наверное, всё ещё не отказалась от мысли уйти на фронт, как только сын уедет учиться. Только бы не это!» Разные мысли одолевали Мерецкова, когда «эмка» прытко бежала по улицам столицы. А вот и наркомат. Кирилл Афанасьевич поднялся в Генштаб и обрадовался, когда его встретил начальник Оперативного управления и заместитель начальника Генштаба генерал Василевский. Первый же вопрос, который задал ему Александр Михайлович, касался генерала Ватутина:

— Как он там, на Северо-Западном фронте?

Мерецков сказал, что дела у Николая Фёдоровича идут неплохо, командующий фронтом генерал Курочкин им доволен: мол, дело своё знает, штабную работу любит, часто бывает в войсках.

— Если коротко, твой коллега на месте! — улыбнулся Кирилл Афанасьевич. — Даже Мех лису он пришёлся по душе, чего я никак не ожидал. А вот с Мехлисом я схлестнулся…

И Мерецков коротко поведал другу, как это было.

— Мехлис одиозная фигура, от него все шарахаются, согласился Василевский. — Тебя вот вождь поддержал, а окажись на твоём месте кто-то другой, мог бы и пострадать. Мехлис вхож к вождю, он его любимчик, как и маршал Кулик, как Берия…

Они вошли в кабинет Василевского.

— Где твоё начальство? — спросил Мерецков. — Я бы хотел кое о чём спросить его, а затем ехать к Верховному.

Василевский сказал, что маршал Шапошников на докладе в Ставке. Едва Александр Михайлович сел, как зазвонил телефон, и он снял трубку. Это был Поскрёбышев, он осведомился, нет ли в штабе Мерецкова.

— Он только что вошёл ко мне, передаю ему трубку.

— Слушаю вас, Николай Александрович… — отозвало Мерецков. — Быть у Хозяина к одиннадцати ноль-ноль? Хорошо, я всё понял… Да-да, всё, о чём надо доложить Иосифу Виссарионовичу, у меня в голове. А чего вам-то волноваться?.. Не за себя переживаете, за меня? Тогда я жму вам руку и низко кланяюсь… Да нет, я шучу, но всё равно я вас очень уважаю…

Мерецков положил трубку и, как показалось Василевскому, тяжело вздохнул.

— Извини, Александр, но у меня времени в обрез, сейчас заскочу в буфет, а потом во всю прыть к Верховному. В другой раз зайду к тебе, если не получу приказ срочно куда-то ехать.

— Такова служба у представителя Ставки — быть там, где всего труднее нашим войскам. А пока они отступают, и это очень угнетает вождя. — Василевский с минуту помолчал. — Утром я был у него с оперативной картой, и знаешь, что он заявил мне? «Сейчас льётся большая кровь, войска Красной Армии отступают, но всё равно, товарищ Василевский, мы разобьём Гитлера, и победа будет за нами!..»

— Он тоже, наверное, чувствует свою вину за то, что мы слабо подготовились к отпору врага, хотя распевали во весь голос: «Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов!»

— Ты тоже пел, Кирилл?

— А я что, святой? — усмехнулся Мерецков. — Пел и я. Громко пел, но не старался перекричать других. А пришёл в себя в тридцать шестом, когда воевал в республиканской Испании. Там я узнал, кто такие фашисты, и понял, что рано или поздно Гитлер нападёт на нас… Поеду в Кремль. Скажи Борису Михайловичу, что буду у него к шести вечера. Надо с ним обговорить кое-что по Северо-Западному фронту…