Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— Извините, товарищ Сталин, но я хотел бы ответить на ваш вопрос. Когда утром вошёл к вам, вы спросили, как я себя чувствую, как моё здоровье. Так вот мне было больно в камере не оттого, что из меня чуть ли не дубинкой вышибали ложные факты, а оттого, что кто-то обманул вас. Я не знаю точно, кто это сделал, но это подло и таких людей надо карать…

«Нет, карать Берию я не стану, — усмехнулся в душе вождь, когда Мерецков вышел от него. — Проколы у Лаврентия есть и, вероятно, ещё будут. Но он делает немало полезного из того, до чего у меня пока руки не доходят…»

Удивление, растерянность и даже тревога отразились в глазах командующего фронтом генерала Курочкина, когда он увидел, как из «виллиса», подъехавшего к штабу фронта, вышли трое — Мерецков, Булганин и Мехлис.

— Николай Фёдорович, ко мне! — окликнул Курочкин Ватутина.

Ватутин в два прыжка оказался рядом.

— Что случилось, Павел Алексеевич? — тяжело дыша от бега, спросил он.

— А ты погляди в окно, кто к нам пожаловал! Сам генерал армии Мерецков!

— Чудо-юдо, — усмехнулся Ватутин. — Он же был арестован! Значит, ведомство Берии дало осечку. Это же здорово вновь увидеть Кирилла Афанасьевича в генеральской форме!

— Иди, встречай их, а я тут у себя наведу порядок…

В штабе фронта гостям отвели три комнаты, и они остались довольны.

— Нары жестковатые, — забеспокоился Курочкин.

— Мы ж не на курорт приехали, — добродушно улыбнулся Мерецков, — да и ненадолго тут наша миссия, Павел Алексеевич. Верховный направил нас сюда, чтобы мы посмотрели, с должным ли упорством наши войска сражаются с гитлеровцами, оказать вам помощь, если таковая потребуется.

— Не только помочь, но и строго спросить, если обнаружатся серьёзные пробелы в обороне войск, — подал голос Мехлис, поправляя чёлку чёрных волос.

«Лишь бы Мехлис тут не горячился, — обеспокоенно подумал Кирилл Афанасьевич. — Очень неприятный человек, а почему, я сам не знаю. Посмотришь на него, и в душе возникает холодок».

Все уселись за стол командующего, и Кирилл Афанасьевич решил, что пора начинать работу.

— Ну, Павел Алексеевич, рассказывай, как вы сражаетесь! — Мерецков достал папиросы и закурил. — Верховному тревожно за вас.

Не успел генерал Курочкин что-либо сказать, как заговорил Мехлис:

— Только докладывайте нам правду, Павел Алексеевич, иначе полетит голова! — Ехидная улыбка появилась на его худощавом лице.

Булганин и Ватутин промолчали, так как оба знали, что Мехлис был близок к вождю и мог наговорить ему что угодно, потом доказывай, что он не прав. Мерецков, однако, не смолчал.

— Лев Захарович, надо ли пускать шпильки? — спросил Кирилл Афанасьевич не без упрёка. — Товарищ Сталин дал нам задание делом помочь командованию фронта. Давайте послушаем информацию об обстановке на фронте, а уж после решим, что делать дальше.

— Разве я против? — надменно улыбнулся Мехлис. — Давайте послушаем командующего.

Курочкин сказал, что о ситуации на фронте доложит начальник штаба генерал Ватутин.

— А вы что, не можете? — Мехлис зацепил командующего укоряющим взглядом.

— Могу, товарищ Мехлис. — Генерал Курочкин взял папиросу, хотел прикурить, но вдруг раздумал и положил её обратно на стол. — Но сделать это я поручил начальнику штаба, ему по должности положено знать, где и какие воинские соединения расположены на фронте.

— Я сам знаю, чем занимается на фронте начальник штаба, и не надо меня просвещать, — раздражённо отозвался Мехлис. — Но мне бы хотелось вас послушать!

Курочкин побледнел, — казалось, укол Мехлиса больно задел его.

Спокойный по характеру и сдержанный в эмоциях Мерецков не мог смолчать. У него гулко забилось сердце.

— Лев Захарович, прошу вас не командовать! — произнёс он слегка повышенным тоном. — Я вынужден вам это заявить как старший по воинскому званию и по занимаемой должности, как представитель Ставки Верховного Главнокомандования.

— Лев Захарович, давайте послушаем начальника штаба, — попросил Мехлиса молчавший до этого Булганин.

Но тот, казалось, никак не отреагировал на его слова и начал обвинять Мерецкова в либеральности.

Мерецков молча встал и подошёл к столику у окна, на котором стоял телефон ВЧ.

Он снял трубку и попросил дежурного связиста штаба фронта соединить его с Верховным Главнокомандующим. Все сидевшие за столом замерли, ожидая, что будет дальше. Мехлис почему-то тоже встал и заходил по комнате.

— Слушаю вас! — раздался в трубке знакомый всем голос вождя.