Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

Князь покраснел как бурак. Перегнувшись через перила, он оглядел дерзкого:

— Сто раз объяснять? Сказал, на оружие для смотра!

— Так сам его и покупай, батоно! Ведь для того и земли тебе даны, — твердо продолжал Симоне.

— Мятеж поднимаешь, сукин сын! — взревел Заза. — Стражники, взять смутьяна да подать ко мне поближе…

Стражники навалились на сопротивлявшегося Симоне и, скрутив ему руки назад, подтащили к балкону. Изловчившись, Заза хлестнул его сверху. На лице Симоне появился кровавый след.

— На конюшню! Дать пятьдесят плетей! — задыхался от гнева Заза.

Толпа глухо заворчала. Из задних рядов раздалось:

— Не давай!

Поселяне придвинулись к крыльцу. Заза схватился за саблю. От конюшни с угрожающим видом пошли стражники, с двух сторон охватывая безоружных сельчан.

— Шкуру спущу! — хрипел с балкона взбешенный помещик. Моураву:

— Смотри, собачий сын, не вздумай поноровки давать, кто не внесет в срок положенное, взять силой — и двадцать плетей! А у мерзавца Симоне скотину заберешь.

Толпа продолжала глухо роптать.

— Я вам покажу, негодяи, как бунтовать! А ну, стража, очистить двор! — по-военному скомандовал Заза.

Выставив короткие пики, стражники кинулись на сельчан, тесня к воротам. Кое-кого в свалке поранили острыми наконечниками. Из конюшни слышался крик избиваемого.

— Ни стыда, ни совести! — роптали сельчане, уходя со двора.

Моурав, расхрабрившись, уже орудовал плетью.

— Пошли вон! Не гневите патроно!

Наутро длинная вереница арб потянулась из села с внеочередной данью помещику. И не ударили лицом в грязь спесивые Цихишвили на царской церемонии…

Близ полудня из патриарших покоев вышла процессия. Медленно ступая по разостланным коврам, к собору направились царицы в сопровождении вельмож и царедворцев. Тамар шла как зачарованная. Что происходило в душе девушки, идущей к трону великих предков для принятия власти? Вспоминала ли Тамар, что при первом венчании на царство ее поддерживала мощная отцовская рука, а сейчас она вступает на престол одинокой? Постоянные занятия с покойным отцом открыли царевне всю сложность правления; она понимала, какие особые трудности встретятся ей во время войн или волнений. Как сможет она противостоять требованиям князей и церковников, натиску врагов, только выжидающих подходящего случая для нападения; где ее опора, где защита? Невеселые мысли царевны были прерваны приветствием главы церкви. Очнувшись, Тамар приложилась к холодному золотому кресту, который протягивал ей католикос, и вступила в собор, встреченная громогласным пением патриаршего хора. Вторичное коронование Тамар началось…

В письме, адресованном высокочтимому канонику Кастраканти в Латеран, патер Джованни Фрателли писал:

«…Вы понимаете, конечно, падре реверендиссимо, что после неприятнейшей истории со знакомым нобилем из Кахетии, синьором Шабурданом, которого так неожиданно забрали королевские сбиры, мне надо быть очень осторожным. Долго не удавалось найти надежного человека, дабы переслать письмо Вашей милости, а за это время в стране георгенов снова произошли события премногие и преудивительные.

Умер старый король Джорджио, и все знатные вельможи весьма тому возрадовались. Ибо король осыпал милостями своих безродных любимцев, а дуков и нобилей ставил ни во что и утеснял их самым ужасным образом. Теперь на королевский престол георгены возвели его дочь — принцессу Тамар, о которой я Вам как-то писал. И все дуки и нобили радуются и говорят между собой: «Теперь-то королевством будем править мы, а не всякие вилланы!»

Мессер Чаккони говорил мне, что из Константинополя приезжало большое посольство от кира Андроника, потому что греки хотят женить своего принца Мануила на королеве георгенов. Хитрые греки знают, что такого приданого, как у Тамар — властительницы семи королевств, — нет ни у одной принцессы в Европе. Мне называли их имена — вот они: Абхазия, Имеретия, Картлия, Сомхития, Кахетия, Ран и Эретия. Но мессер Чаккони уверяет, что у греков ничего не выйдет. Георгенские дуки опасаются коварных византийцев и не выдадут свою королеву за сына императора, а сие нам и выгоднее…»

Отпраздновали пышную коронацию, обильными пирами и рыцарскими играми. Протрезвев, вельможи собрались у Вардана Дадиани. Владетель Эгриси считался крупнейшим феодалом царства. Все земли Западной Грузии до Никопсии были ему подвластны. Он не был участником мтаварского восстания и потому легко сумел выхлопотать у царя Георгия поместья Орбели.