Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

От невеселых слов мастера ученик приуныл. Выбранное ремесло показалось ему уж не столь привлекательным… В это время во дворе раздался голос старухи жены, зовущей тружеников на обед, и Галуст за вкусным спасом [63] Спас — суп из мачуна (арм.) . забыл свои опасения…

Шеддадиды использовали смуту в Грузии и не замедлили снова появиться под стенами Ани. Павшие духом после ухода конницы Саргиса анийцы договорились с двинским эмиром и согласились впустить его в город, оговорив сдачу рядом условий. Молодой правитель стремился поскорее заполучить во владение богатый город и подписал соглашение со старейшинами Ани, обещав не трогать руководителей восстания против Фадлуна.

Заал Саварсалидзе вернулся домой сильно расстроенный. Не слушая упреков жены, он сразу заперся в своей комнате и лег тахту. В боку поднималась сверлящая боль, как бывало всегда, когда эджиб расстраивался. А огорчаться было от чего. Как ни убеждал, как ни просил он царя, заупрямился тот и уехал на охоту с князем Рати Сурамели и своими неизменными кипчаками. В этакое-то время, когда мятежные мтавары (все нити заговора которых были у Заала) стягивали свои войска! И добро бы, поехал охотиться в сторону Гомборских гор или еще куда-нибудь подальше от Лори. Так нет, двинулся в сторону Сахате, расположенного близ владений Орбели! С огнем играет Георгий, считает, что своим отъездом на охоту отвлечет внимание князей — царь, мол, ничего не подозревает, беспечен…

Снова сильная боль прервала ход мыслей. Зажав рукой бок, он подумал: «Эх, болен я, сильно болен, лечиться б надо!» Боль несколько утихла, и Заал вспомнил — хорошо еще, что удалось добиться от царя приказа Хубасару подтянуть кипчакские отряды из Уджармо поближе к столице и запретить отпуски воинам гвардии.

Жена из-за двери окликнула Заала, звала поесть хоть что-нибудь. Заал с гневом крикнул, что есть ничего не будет, и повалился на мутаки в новом приступе мучительной боли.

Царь возвращался длинной лесной просекой, освещенной заходящим солнцем. Охота была удачной. Меткими выстрелами из лука Георгий подбил крупного джейрана и несколько упитанных фазанов. Решили переночевать в сторожке лесника и утром отправиться в Тбилиси.

Георгий благодушно шутил с красавшем Рати, владетелем Сурами и окресных земель, не примкнувшим к мтаварскому заговору и под разными предлогами не поехавшим в Лори. Сзади ехали с группой ловчих и небольшим конвоем любимцы царя Хубасар и Афридон, о чем-то вполголоса переговариваясь.

У входа в сторожку Георгия встретил с низкими поклонами лесник. Он почтительно помог грузному царю сойти с коня, распахнул двери в убогом жилище. Царь устало опустился на скамью около очага, велел приготовить ужин из убитой дичи. На некотором отдалении от государя уселись князь Рати и Афридон. Хубасар остался во дворе. Царь понял — осторожный кипчак уже расставляет караулы на ночь…

В окрестностях крепости Агарак, на лужайке под сенью большого дуба, собрался цвет картлийской знати. Около дуба стоял большой стог, из которого слуги тотчас же выдернули охапки свежего сена для коней.

В числе прибывших вельмож оказались владетель Сванетии — Барам Варданидзе, Кваркваре Ахалцихели, младший брат Иванэ — князь Липарит Орбели с сыновьями, самцхийский правитель Боцо Джакели, прославленный Гамрекел Торели, таширские эриставы и джавахурские владетели, князь Вахрам Мхаргрдзели, князь Асан Арцруни — владетель каянский, Давид — эристав хунанский, князь Григол Асатидзе и многие другие мтавары и знатные азнауры. В ожидании прибытия главаря заговора Иванэ вместе с претендентом на престол Демной князья сидели на разостланных хорасанских коврах, подложив под локти шелковые мутаки и потягивая охлажденное в роднике кахетинское. Среди вельмож царило обычное оживление, шла непринужденная беседа. Чуть поодаль слуги уже резали баранов и нанизывали мясо на длинные шампуры.

На опушке леса показалась большая группа всадников, стала приближаться, подминая густую траву лужайки. Все присутствующие встали и громкими криками приветствовали амирспасалара и царевича:

— Долгой жизни великому Орбели!

— Ваша государю Демне!

Спешившись, амирспасалар дружески жал руки, целовал в уста знатнейших. Царевич следовал за ним с сияющей в синих глазах улыбкой. По приглашению Орбели дидебулы и мтавары уселись на ковровые подушки, строго соблюдая старшинство. Азнауры почтительно толпились позади своих патронов.