Дэвид Гилман - Бог войны

Когда король Эдуард III вторгся во Францию – страну, вдвое превосходящую его собственную по размеру, куда более богатую и густонаселенную, – та была лидирующей военной державой Запада. Армия Эдуарда состояла не только из знати, но и из выходцев из бедноты, получивших возможность обогатиться и улучшить свой социальный статус с помощью грабежей и захвата заложников ради выкупа – если только переживут кровопролитные сражения. Но что происходило с этими людьми, когда эти грандиозные битвы были позади и их увольняли от службы? Их умения были весьма востребованы теми, кто не имел собственных армий, – и прежде всего итальянскими городами-государствами. Но прежде чем подступиться к итальянским работодателям, они должны были зарекомендовать себя на войне, и мне хотелось рассмотреть повнимательнее как раз события, готовившие этих закаленных воинов к найму, и изучить, как скромный парнишка из английской деревни мог стать мастером войны. Я открыл, что многие независимые командиры, сражавшиеся в качестве наемников, стали самопровозглашенными рыцарями, получившими титул от товарищей-наймитов. Но были и некоторые безродные люди, удостоенные чести за свою отвагу и доблесть, одаренные воинскими талантами от природы. И вот я отправил Томаса Блэкстоуна в странствие, дабы он мог снискать такую честь.

В крупнейших сражениях короля Эдуарда в четырнадцатом столетии главенствовали английские и валлийские лучники. Молодые люди практиковались на деревенских стрельбищах, образуя уникальную армию, уже обученную для военной службы, с которой не могла сравниться армия ни одного другого европейского монарха. Одним из таких молодых людей и был Томас Блэкстоун, преодолевший страх перед смертоубийством и ужас перед атакующей в сражении тяжелой кавалерией и своей доблестью добившийся возможности признания, намного превосходящего обычное вознаграждение в виде военной добычи.

Чтобы начать знакомство с тем кровопролитным периодом, я взял свой зачитанный до дыр экземпляр «Загадки XIV века» Барбары У. Такман. Жестокость столетия и, в частности, ужасающие зверства наемников весьма осложняли задачу поиска облагораживающих черт для Блэкстоуна. В то время весьма ценилось рыцарское поведение, особенно у лиц благородного звания, но слово чести рыцаря, данное крестьянину, не стоило ни гроша. Рыцарские подвиги были неотвязным призраком со времен древних легенд, особенно об Артуре и рыцарях Круглого стола и «Песни о Роланде» – героической поэмы середины двенадцатого столетия, восславлявшей подвиги Карла Великого. Сама суть жестоких сражений и военные нужды обычно отметали любое подобие сострадания. Несмотря на то что на войну шли, чтобы завоевать богатства и честь, неся идеалы рыцарского поведения, пленных безжалостно казнили, храмы разграбляли, а женщин насиловали.

Но многие из представителей рыцарства и аристократии были грамотными и искушенными в поэзии и галантности, так что, пожалуй, в броне их имелся изъян. Бывали ситуации, когда верх одерживали куртуазные и вежливые манеры – особенно в общении с женщинами. Наемник Эндрю Белмонт влюбился во время службы в Италии, прекратив разрушение города, где жила его возлюбленная.

Современному обществу почти невозможно постичь лишения и культуру тогдашней армии в военном походе, так что истинный опыт сражавшихся в средневековых конфликтах можно почерпнуть лишь из воображения. То были дикие и жестокие времена. Дети занимались тяжелым физическим трудом с семилетнего возраста. Отпрыск ремесленника мог пойти в ученичество, если у отца были деньги, чтобы заплатить мастеру за получение нужных умений. Мальчика благородной крови отправили бы в другой род обучаться в роли пажа с возраста девяти лет, а затем, с раннего подросткового возраста, служить оруженосцем рыцаря, уже обученным фехтованию на мечах. Латники, облаченные в шестьдесят-восемьдесят фунтов доспехов [36] Ок. 30–35 кг. , могли сражаться в рукопашной часами кряду, что могло бы показаться нам нынешним сверхчеловеческой способностью, но способность средневековых воинов сносить боль, не обращая на нее внимания, была просто экстраординарной. Один рыцарь, которому арбалетный болт пронзил шлем и нос, так и застряв у него в лице, продолжал сражаться, испытывая некоторое «неудобство» каждый раз, когда очередной удар задевал злополучный болт. Сейчас не сыскать равных по силе и выносливости средневековому солдату. Имеются свидетельства о рыцарях, облаченных в полные доспехи и способных притом сделать сальто, побежать и запрыгнуть в седло боевого коня.