Дэвид Гилман - Бог войны

– Ты явился, как болотный огонек из окрестных топей, Томас, но внушаешь куда больше страха, нежели порождения суеверий и кошмаров. Встань.

Принц Уэльский критически оглядел стоящую перед ним группу.

– Дабы постоять за доброе имя нашего государя и безопасность этого города, мой принц, – отвечал Блэкстоун.

– И твоего принца. Надеюсь, ты пришел постоять за меня? По-моему, ты был в этом весьма хорош. – Принц ступил вперед, чтобы приглядеться к изуродованному лицу лучника.

Томас встал перед человеком, удостоившим его почестей под Креси, но отвел глаза из страха показаться дерзким.

– Господин, вам помощь в этом деле не нужна. Ваше боевое искусство славится по всей земле.

– Как и твое, Томас. Мы слыхали, матери говорят детям, что коли они не будут слушаться, английский черт с лицом в заплатах ночью придет за ними и унесет в чистилище. Господь милосердый, Томас, мы даже не ожидали, что ты выживешь после Креси, так, может, ты и впрямь восстал из мертвых, дабы устрашать нас всех? – Он рассмеялся, и его свита явно расслабилась. – Вас так мало. Сколько? Человек шестьдесят, семьдесят? По виду, Томас, сущий сброд.

– Суть не в том, сколько, господин, а как сражаются.

– Добрый ответ. Ты нам угодил. И, если мне память не изменяет, рассудок твой проворством соперничает лишь с твоей дерзостью. Так что, мой рыцарь, ты въехал сюда, не ведая, что уже прячешься за стенами. Мы принимаем твою верность и дерзость с благодарностью. – Помолчав, он несколько вопросительно поглядел на людей Блэкстоуна, выглядевших немногим лучше бандитской шайки. – На вас ни цветов, ни гербов. Разве что вы участвуете в заговоре и нашли способ злоупотребить нашим доверием и обманом проникнуть в город.

Томас за словом в карман не полез:

– Будь это так, мой принц, вы и эти люди были бы уже мертвы.

Некоторые из свиты явственно вздрогнули. Принц тоже на миг оцепенел, когда глаза Блэкстоуна осмелились взглянуть в глаза владыки.

– Да, мы полагаем, такое тоже могло иметь место, – промолвил он и протянул затянутую в перчатку руку. – Мы видим, меч по-прежнему при тебе.

Ладонь Томаса легла на рукоять, и когда он извлекал клинок из металлического кольца, некоторые из свиты за спиной принца хотели выхватить свои, но королевский сын жестом остановил их.

– Мы знаем этого человека. Мы преклоняли с ним колени в грязи под Креси. Многих из вас в тот день с нами не было, но мы разделили момент, который можно забыть, только когда смерть исхитит нас. Разве не так, Томас? – Помолчав, он взял протянутый эфесом вперед меч. Оценил его вес и баланс. – Как мы и подозревали, Томас. Более безупречного меча и не сделаешь. Лежа раненным, ты ухватился за него, как уходящий в могилу цепляется за жизнь.

Повернув меч, принц поднял клинок перед собой, как распятие.

– Ты был орудием Божьим для спасения нашей жизни. Ты дашь нам этот меч? – тихонько спросил он.

– Все мое принадлежит моему верховному повелителю, – ответил Блэкстоун.

– Мы не твой король, Томас. Дашь ты свой меч мне?

– С радостью, – без колебаний сказал Томас, уповая, что не выказал на лице трепета опасения лишиться Волчьего меча.

Принц Уэльский по-прежнему держал клинок перед собой. И через момент молвил:

– Правду говоря, мы считаем, что он лучше послужит в твоих руках, сэр Томас. Прими его у нас.

Блэкстоун взялся за клинок выше длани принца в жесте безмолвной верности.

Отпустив клинок, принц Эдуард отступил назад.

– Очень хорошо. Помни приказания нашего короля. Главарей этой армии надо взять живыми. Выкуп и позор поражения – вот наложники французского короля. Мы желаем свершить сие. Так что избирай, где сразишься.

– Где враг нанесет первый удар?

– Здесь. Между этими стенами. Через эти ворота. А затем мы будем преследовать его и добьем, дабы Филипп не осмелился повторить попытку.

– Тогда здесь и сразимся, – решил Блэкстоун.

Юный принц задержал на нем долгий взор, а затем сделал редкий жест, положив ладонь на плечо Томаса.

– Томас, невозможно противиться смерти вечно.

Несколько дней спустя Блэкстоун узнал, что предателем был итальянский наемник Аймерак из Павии, владелец галеры короля Эдуарда. Он предал своего короля за деньги, а потом предал французов за право беспрепятственного передвижения. Перед рассветом на следующее утро Томас стоял в стылой сумрачной тени двух городских стен. Им сообщили, что французская армия пришла ночью и ожидает, выстроившись боевыми порядками на песчаной косе между стенами замка и морем – как раз там, где Блэкстоун и предполагал. Когда на востоке забрезжило серое предвестие зари, находившиеся на зубчатых стенах увидели добрых тысячи четыре пехотинцев и более полутора тысяч латников, готовых возглавить штурм.