Дэвид Гилман - Бог войны

– Нассать на них! – крикнул один из нормандцев по-английски.

– Учится прямо на глазах наш друг французик, – ухмыльнулся Хамптон. – Ладно, Томас, поехали уж, путь до Кале нелегок.

Солдаты возликовали, горя нетерпением вырваться из стен и попытать силы. А заодно обобрать трупы французов, похитив у них серебряные пояса и монеты.

Блэкстоун заручился нужной верностью.

– Вам бы след взять Гайара, – сказал ему Мёлон. – Вкруг Кале сплошь болота. Он там родился и вырос. Коли будет бой, он найдет гати и тропы к твердой земле.

В мыслях Томаса заклубились сомнения. Стоит ли рисковать, возвращаясь к д’Аркуру? Вопрос с планом по захвату монетного двора, состряпанным д’Аркуром, по-прежнему неясен.

Недоверие скрутило ему кишки, как запущенная дизентерия.

Остановив отряд в пределах видимости из замка, он выехал вперед, взяв с собой только Мёлона, и окликнул часовых.

Вскоре ворота открылись, и Жан д’Аркур выехал в полных доспехах во главе человек двадцати с лишком. Рука Блэкстоуна потянулась было к Волчьему мечу, но Мёлон обернулся к нему.

– Сэр Томас, я служил господину д’Аркуру много лет и знаю, что он не причинит вам вреда. Обнаженный меч будет оскорблением.

Томас просто положил руку на рукоять, когда Жан д’Аркур остановил перед ним коня.

– Итак, ты снова здесь, Томас. Вернулся к моему порогу.

– Давненько мы не виделись, Жан.

– И снова Рождество, Томас, я всегда вижу тебя на Рождество! Неужели так трудно наведаться в гости летом? Может, ты мой рождественский подарок? Тебя разыскивают, и тот, кто доставит твою голову, получит хорошую цену.

– Я в вашей власти, мой господин, – ответил Блэкстоун улыбающемуся д’Аркуру.

– Что ж, я не могу себе позволить снова оказать тебе радушный прием, пока король Эдуард не уладит дела снова. Ты знаешь, что перемирие нарушено и Жоффруа де Шарни вкупе с Луи де Витри планируют штурмовать Кале? И с ними выступают некоторые виднейшие люди Франции.

Де Шарни прослыл одним из величайших владык Франции. Его рыцарство и доблесть вошли в легенды, а раз он выступает во главе, понял Томас, за ним последуют и другие славные рыцари.

– До меня донеслась весть о договоре графа де Витри с королем. Если Кале падет, то все потеряно. Это ключ к планам Эдуарда во Франции, – ответил Блэкстоун.

– Истинно так, – улыбнулся д’Аркур. – Неужели ты занялся политикой? Я думал, подобные материи тебя не интересуют.

– Мне нет дела до интриг и заговоров. Я служу моему королю и его интересам. Но мне не ведомо, сколько баронов перешли на сторону короля Филиппа. Анри Ливе умер, взят чумой, но его пытались склонить на свою сторону. Кто еще переметнулся, кроме де Витри?

– Никто из мне известных.

– А де Фосса?

– Уильям сам себе голова. Не могу сказать. Полагаю, он уже в Кале и приносит присягу на верность, но кому – не ведаю. Если Луи де Витри возьмет цитадель, он вернет ключи от Франции, и вознаграждение будет грандиозным. Кто ведает, что примет мессир де Фосса, если его будут искушать продать свою верность королю. Де Витри ненавидит тебя, Томас, но де Фосса… Не знаю… от твоей смерти выигрывают оба. Ты унизил обоих. Может ли быть лучшее место, чтобы восстановить попранную гордыню, нежели на поле брани?

– А вы, Жан? На чьей стороне вы? – вопросил Томас, глядя тому прямо в глаза.

В ответе не прозвучало ни намека на криводушие:

– На стороне Эдуарда, когда придет час.

Блэкстоун кивнул. Ответ неплох, такого он и ожидал.

– Мне нужен Гайар.

Д’Аркур помедлил, поначалу не уразумев, а потом осознал, чем тот ценен.

– Разумеется. – Не поворачиваясь в седле, он приказал привести из замка Гайара. – В добром ли здравии Христиана? И Анри?

– Да. Она благодарна вам за письма и скучает по вас и моей госпоже Бланш.

Д’Аркур поглядел на него долгим взглядом, будто на брата, и с трудом скрыл сожаление в голосе.

– А мы по вас, Томас. Вас обоих любят в нашем доме. – Сентиментальный настрой быстро развеялся. – Мёлон, – встрепенулся он, – да у тебя седина в бороде. Неужто сэр Томас так тебя состарил?

– Даже боле, господин, – отвечал тот.

– Ты научился отвечать на его манер! – рассмеялся д’Аркур. – Да, могу представить, но ты сделал мне честь своей верностью ему. Ты мой лучший командир.

Прилив гордости от такой похвалы заставил Мёлона вздернуть подбородок.

Выехавший из замка Гайар ждал на почтительном удалении.

Д’Аркур тронул коня.

– Томас, вижу, твой меч вложен отнюдь не в дорогие ножны, что я тебе дал. Очевидно, ты готов сразиться со всяким, кто попытается тебя остановить. Посему я вынужден сопроводить тебя и твоих людей из своих земель, дабы обеспечить свободу передвижения на случай, если кто-либо попытается тебе воспрепятствовать, хотя, как ты понимаешь, я вовсе не помогаю тебе. Поелику вы превосходите нас числом, между нами заключен уговор чести, что вы не будете совершать грабежей и набегов. Ты согласишься с этим для формы, дабы мне не пришлось лгать королевским сановникам, буде я подвергнусь расспросам.