Юрий Когинов - Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

В ту пору и вправду что-то изменилось не просто в поведении, но скорее в образе мыслей Григория Панкова. Куда делось оборудование типографии — станок, шрифты, наборные кассы? Не мелочь — не схоронишь под стрехой, даже на огороде не закопаешь. А только будто сквозь землю провалилось. И когда вышли из тюрьмы друзья, Игнат первым делом кинулся по следам Панкова. Нашел в отцовском доме. Тот да не тот оказался Григорий. Вроде бы и живость осталась, но скорее суетливая, какая-то невеселая. Таисия, жена, лишь прежней выглядела. Встретила Игната, тут же закивала согласно: «Конечно, все наладим — и типографию, и явки!» Но точно споткнулась, встретившись взглядом с мужем.

Нет, напрочь он не отказывался взбодрить и поднять на новую ступень работу окружного комитета — звал лишь к большей осторожности. А разве не надо было об этом настоятельно говорить после того, что произошло в Людинове? Так, собственно, в самом начале воспринимал речи Панкова и сам Игнат.

Совсем недавно обоими можно было залюбоваться — огонь! А тут будто различные темпераменты столкнулись. Игнат кипит, меряет быстрыми шагами половицы в домике, что в Новой слободе, пятерню запускает в шевелюру — весь энергия, порох. А Григорий вытаскивает из футляра свою любимую скрипку, касается ее подбородком и просит послушать мелодию, которую разучил. А что, говорит, и музыка может служить средством воспитания революционера!

Уханов наблюдал за их встречами и, честно сказать, боялся, как бы Игнат снова не перетянул Панкова в свой стан.

Сам-то Аким после того, что с ним произошло, твердо определил линию поведения: плетью обуха не перешибешь, а только хуже сделаешь бурной энергией, неосторожными поступками себе и тем, кому желаешь помочь.

За ту скрипку, которую держал в руках Григорий Панков, Уханов, можно сказать, и ухватился. Точнее, все само по себе вышло — год только побыл на свободе Фокин и снова под тюремный засов.

Ну, чего он добился, предлагая разворачивать политику? Сам сел и Соколова Мишку с собой уволок. Нет, уж если чувствуешь в себе силы, если горит в твоей груди огонь сострадания к забитым и обделенным, если действительно хочешь повести их к свету, радости, а не с собой — в камеру, открой им прекрасное в книгах, пьесах, в той же музыке!

А почему бы не создать из рабочих кружок любителей классики? Сколько талантов в народе, только помоги им раскрыться, помоги ощутить всем сердцем истинную красоту и гармонию прекрасного…

Говорят, подлинному революционеру пережитые несчастья помогают укрепиться в своей вере. Именно к этому Уханов пришел после ареста и суда.

Классовая борьба, революция, жажда крови и мести… Стремление осуществить извечную мечту тех, кто погряз в нищете и не видит из нее иного выхода, кроме одного: чтобы кому-то за углом — нож в спину, другому в хоромы — красного петуха. «Кто был ничем, тот станет всем…» Нет, на таком примитивном постулате справедливого государства и справедливого общества не построишь!

Где гарантия того, что тот, кто станет «всем», кто завладеет богатством другого, сам не станет жертвой того, кто так же захочет стать «всем»? Это не лозунг, зовущий к справедливому строю!

Нет, на крови нельзя построить царство справедливости — кровь вызывает новую кровь. Разве не потому завершилось неудачей благородное движение декабристов, когда они столкнулись с необходимостью пролить вражескую кровь? Они пошли на поражение, но не захотели стать виновниками новой пугачевщины.

А разве не к пугачевщине зовут большевики? Им мало того, что рабочий класс, совершив революцию вместе с партиями революционной демократии, впервые получил свободу слова и собраний, возможность создавать профессиональные союзы. Именно с помощью своих, законных организаций рабочий человек может сейчас защищать свои права. Большевики же зовут к тому, чтобы пролетарий управлял государством. Как, позвольте спросить, управлять государственными делами, если место рабочего у станка, у мартена, в будке паровоза? Сейчас рабочий может стать и государственным чиновником, и профсоюзным или партийным функционером. Это — правда. Да вот тот же Григорий Панков — рабочий, ставший членом ЦИК. А он, Уханов, разве не вершит общественными делами? Однако он — уже не рабочий…

Партийные взгляды и убеждения — это всегда личные ощущения, личное понимание социальной справедливости и личный жизненный опыт, помноженные на такие же знания твоих единомышленников.