Ольга Токарчук - Книги Иакововы

А вот и Рогатин.

Начинается он с мазанок, домишек из глины, крытых соломенными стрехами, которые, как кажется, придавливают здания к земле; но, чем ближе к рынку, тем дома делаются более стройными, стрехи становятся не такими грубыми, а под конец перехо­дят в деревянный гонт домиков из глинистого, необожженного кирпича. Здесь же имеется приходской костел, монастырь домини­канцев, костел святой Варвары возле рынка, а еще дальше – две синагоги и пять церквей. Вокруг рынка, что твои грибы, расселись небольшие дома, и в каждом какое-то дело. Портной, канатчик, скорняк – все иудеи, а рядом пекарь по фамилии Бохенек [3] В польском языке "буханка" (bochenek) мужского рода. , что все­гда радует ксендза декана, поскольку показывает некий скрытый порядок, который мог бы быть более видимым и последова­тель­ным, и тогда люди жили бы добродетельнее. Рядом заведение оружейника по имени Люба; фасад выделяется богатством, стены недавно выкрашены синей краской, а над входом висит громадный ржавый меч – видать, хороший ремесленник из этого Любы, а у клиентов его полные карманы. Дальше располагается седельщик, выставивший перед дверью деревянные козлы, а на них – кра­сивое седло, стремена, похоже, посеребренные, потому что так и блестят.

Повсюду чувствуется доводящий до тошноты запах солода, он пропитывает всякий выставленный на продажу товар. Им можно наесться, словно хлебом. На околицах Рогатина, в Бабинцах, имеется несколько небольших пивоварен, это из них на всю округу расходится этот сытящий запах. На многих лотках продают здесь пиво, а лавки получше на складах имеется и водка, и пить­евой мед, в основном – тройной. Склад иудейского купца Вакшуля предлагает вино, настоящее венгерское и неподдельное рейн­ское, и другое, несколько кисловатое, которое привозят сюда из самой Валахии.

Ксендз продвигается вдоль прилавков, сконструированных из всяческого возможного материала – из досок, кусков грубо тканого полотна, плетенных из лозы корзин и даже из листьев. Какая-то добрая женщина в белом платке продает тыквы с тележки, и их ярко-оранжевый цвет притягивает детвору. Рядом другая торговка расхваливает головки сыра, разложенные на листьях хрена. А дальше стоит еще больше торговок, которые зарабатывают торговлей, потому что овдовели или мужья у них пропойцы: продавщицы масла, соли, полотна. А изделия этой вот пирожницы ксендз обычно покупает, вот и сейчас посылает хозяйке прият­ную улыбку. За ней стоят два прилавка, украшенные зелеными ветками, а это означает, что там продают свежесваренное пиво. А тут вот – богатая лавка армянских купцов – красивые, легкие ткани, ножи в украшенных ножнах, и тут же – визина [4] Мясо виза (выза), по-другому называемого белугой, как правило, копченое или сушеное https://pl.wiktionary.org/wiki/wizina , то есть сушеная рыба, тяжелый запах которой пропитывает шерстяные, шитые золотом турецкие ткани. Чуточку дальше из подвешенного на худых плечах короба мужчина в запыленном лапсердаке продает дюжинами яйца, упакованные в плетенные из травы корзинки. Другой предлагает яйца копами [5] Копа = шестьдесят штук. , в больших корзинах, по конкурентной, практически оптовой цене. Лавка пекаря завешана бубликами-байге­лями – один упал у кого-то прямо в грязь, и теперь его с аппетитом поедает маленький песик.

Торгуют здесь всем, чем только можно. В том числе и цветастыми тканями, платками и шалями прямиком со стамбуль­ского базара, башмачками для детей, фруктами, орехами. У мужчины под оградой имеется плуг и гвозди различного размера: от маленьких, словно шпилька, и до громадных, чтобы дома строить. Рядом дородная тетка в накрахмаленном чепце на голове раз­ложила колотушки для ночных сторожей: маленькие – такие, звук которых похож, скорее, на ночную музыку сверчков, чем на при­зывы ко сну, и громадные – эти, наоборот, мертвого разбудить способны.

И сколько же это раз иудеям запрещалось торговать вещами, с церковью связанными. Свои гневные голоса по данному вопросу подавали и христианские священники, и раввины – только ничего это не дало. Так что лежат здесь и красивые молитвен­ники, с ленточкой для закладки страниц, с выдавленными на обложке чудно посеребренными буквами, которые, если провести по ним самыми кончиками пальцев, кажутся теплыми и живыми. Чистый, можно сказать даже - элегантный мужчина ф меховой шапке, предлагает их словно какие-то реликвии, завернутые в тонкую розовую бумагу, чтобы этот грязный, туманный день не запятнал их невинных, христианских, пахнущих типографской краской страниц. Еще у него же имеются восковые свечи и даже образки святых с нимбами.