Франтишек Кубка - Избранное

Шутки ради сэр Томас назвал как-то Иржика Арпаджиком. Тот покачал головой:

— Это было так давно.

Сэр Томас спросил, не вспоминает ли он греческую бурю в Кундуз-Кале.

Иржи рассердился, но сказал только:

— Вы живете вчерашним днем. Стареете, сэр.

Сэр Томас не обиделся и спросил Иржика, знает ли тот, что леди Бесси могла стать шведской королевой.

— Знаю, — ответил Иржи. — Она сама мне об этом рассказывала. Она и герцогиней савойской тоже могла стать.

Сэр Томас заметил, что в отличие от Тилли и Валленштейна Густав Адольф знает толк в женщинах. Иржи промолчал.

— Слышал ли ты о любви Густава Адольфа к Эббе де Браге {177} 177 Эбба де Браге (1596—1674) — возлюбленная шведского короля Густава II Адольфа; заключению брака помешала его мать. ?

— Нет. Знаю только, что во времена Рудольфа Второго в Праге жил звездочет Тихо де Браге. Меня не интересуют чужие романы.

— Романы монархов, генералов, министров, кардиналов, королев и их канцлеров чрезвычайно важно учитывать для политики, — сказал сэр Томас.

— Я занимался политикой по воле случая.

— Но путешествие в Швецию, — сказал сэр Томас, — это не воля случая.

— Я послан передать поручение, и ничего больше.

— Леди Бесси тайно переписывалась со шведской королевой. Одно шифрованное письмо шло из Гааги в Стокгольм, а другое — из Стокгольма в Гаагу. Но, еще не дойдя до адресата, они лежали дешифрованные на столе некоего лорда Сесиля в Лондоне, и переписчик изготовлял десять копий для министров, послов и секретарей. В Стамбуле я читал письма леди Бесси шведской королеве Элеоноре, послу Кларендону в Венеции и даже великим визирям.

— Вероятно, вы читали и любовные письма Густава Адольфа к Эббе де Браге?

— Нет… Но знаю о переговорах по поводу брака между Густавом Адольфом и английской принцессой Елизаветой. Когда старый Иоганн Скитт приехал послом в Англию, он отправился в Ричмонд нанести визит и дочери короля Якова. Ей тогда было четырнадцать, она очень мило сказала ему: «Я симпатизирую Густаву Адольфу больше, чем какому бы то ни было другому принцу на свете».

Это я читал в одном из донесений тех лет. Было оно, помнится, датское. Датчанам удалось расстроить свадьбу, и маленькая принцесса была весьма опечалена. Она мечтала о светловолосом муже. Судьба дала ей черноволосого Виттельсбаха. Она мечтала о доблестном воине, а получила Фридриха, который на войну предпочитает смотреть издалека.

— Ох, и злой у вас язык, сэр!

— Ничуть. Бросать тень — самый любимый спорт послов.

Сэр Томас громко засмеялся.

— А вы, Арпаджик, себе на уме, помалкиваете.

— Молчание — золото, говорят у нас.

— Значит, вы богач, Георг.

Море было необыкновенно тихим. «Единорог», подняв паруса, плыл вдоль мекленбургских берегов. Между небом и землей они казались желтым поясом с зеленой каймой. Береговые ласточки, гнездившиеся в прибрежном иле, залетали даже на палубу корабля. Рыбачьи парусники неподвижно стояли на зеленоватой воде, которую несла в Балтику река Варнов. Острые шпили башен Доберена и Ростока торчали над равниной, одинокие ветряные мельницы выныривали из дозревающих хлебов и погружались в них. Вот показался редкий сосняк и лепящаяся к желтому склону, дремлющая в солнечных лучах деревушка.

На песке у Барта светился маяк. Ночи были звездные, дни безоблачные. Они обогнули с севера Руйяну, остров священных буков и золотой пшеницы. Курс держали не на Швецию, а на Пруссию, где в Эльбинге, в шведском военном лагере, сэр Томас Роу надеялся застать не только короля Густава Адольфа, но и месье Шарнаса.

Померанские воды были неспокойными, но благоприятный ветер с запада позволил плыть быстрее. Долгое время шли в открытом море. Кораблей попадалось так мало, словно их смел ветер. Лишь у Гданьской крепости повстречались с ганзейской флотилией, скорее всего везущей хлеб в Швецию и кожи в Англию. Поприветствовали друг друга флажками.

Даже самый опытный актер дрожит от волнения перед поднятием занавеса. Вот и сэр Томас волновался перед вступлением на прусское побережье. Он знал, что Густав Адольф сердцем с Англией и остерегается Франции. Но Ришелье, пославший в Пруссию мужественного воина и искушенного дипломата месье де Шарнаса, дал ему оружие, которым Карл английский сэра Томаса не снабдил. Золото! С ним месье де Шарнас достигнет больших успехов, чем сэр Томас, везущий шведскому королю только орден Подвязки, который приказано вручить королю, когда тот высадится на немецкой земле.