Франтишек Кубка - Избранное

Он не стал ее рабом, как обещал сухой стебель, это она стала его рабыней, потому что любила его, и он знал об этом. Она была ему послушна и не посмела отказать ни в чем.

Однажды в сумерки к Иржику пришел отец Исаакиос. Оглядевшись и не увидев нигде святого образа, он перекрестился на восток. Потом сел и долго молчал. Его рука, касаясь креста на груди, дрожала. Он начал:

— Юноша, вы опозорили мою дочь и весь наш род. Будь проклят тот день, когда вы с нечистым сердцем вошли в мой дом в святой праздник. Если бы я призвал своих сыновей отомстить за бесчестье сестры, они приехали бы все, кроме монаха с Афона, и забили бы вас кулаками. Но я не зову их, ибо мне стыдно. Чем вы искупите свой грех?

— Я уеду, отец Исаакиос.

— Вы не боитесь бога? — вскричал отец Исаакиос.

— Бог покинул меня, отче.

— Вы тяжко согрешили.

— Так было предопределено, отче.

— Вы еретик!

— Да, отче. Простите меня или прокляните.

— В вас вселился дьявол?

— Наверное, отец Исаакиос. Я хотел бы любить вашу дочь, как любят мужья своих жен. Но не могу, отче! Я жажду мести, потому что оскорблен и обманут. Убейте меня! Вот вам кинжал. Это хорошее сарацинское оружие. Пронзите мне грудь. Никто не знает, что вы здесь, и никто не дознается, кто убил меня. Как просто было соблазнить вашу дочь. И вам будет легко убить соблазнителя.

Он протянул кинжал отцу Исаакиосу:

— Я жду, — и искривил презрительно рот.

Отец Исаакиос встал, взял кинжал, мгновение думал, потом спрятал оружие в складках своей ризы и, повернувшись на восток, перекрестился. Больше он ничего не сказал и, сгорбившись, исчез в темноте.

Дома отец Исаакиос вошел в комнату дочери и спящей пронзил ей грудь.

Твердым шагом вышел вон и направился во дворец патриарха в Фанаре. Упав перед ним на колени, он признался во всем. Патриарх помолился с ним вместе и, призвав янычарскую стражу, охранявшую его дворец, приказал заковать отца Исаакиоса и поместить в подземелье соседних с дворцом казарм.

В Галате и Пере взбунтовались греки.

Они объявили день похорон убитой девушки днем гнева и мрачной процессией потянулись к погосту за церковью Святого Воскресения. Над открытой могилой они рвали на себе волосы и плачем заглушали молитвы отца Феодора, который в богатом облачении приехал из Топхане с тремя дьяконами и с хором певчих. Матушку Марику они подняли на плечи и двинулись с ней от могилы к дворцу патриарха, требуя освободить из темницы отца Исаакиоса, отмстившего за оскверненную честь дочери. Они призывали патриарха показаться в окне и обратиться к народу со словами утешения. Янычары разогнали толпу. Но бунтовщики сошлись снова и направились в Перу, где забросали камнями газоны английского посольства. Они были уверены, что соблазнитель несчастной девушки — англичанин. Некоторые из них перелезли через ограду, истоптали газоны, вырвали кусты и хотели было проникнуть в посольский дворец. Янычарская стража обнажила сабли. Кто-то выкрикнул, что соблазнитель юной гречанки живет в другом доме. Они стали искать его, но не нашли в густых садах. Тогда толпа повалила вниз в Галату. Они разнесли два итальянских веселых дома и мейхане, где завсегдатаями были моряки из Дубровника. Выбили окна и здании Левантинской компании {143} 143 Левантинская компания — английская компания, созданная для торговли с Левантом (историческое название стран, прилегающих к восточной части Средиземного моря). , выломали двери и избили в конторе греков, агентов английских купцов, обзывая их предателями и разбойниками. Затем потянулись по улицам Стамбула, выкрикивая проклятья всем франкам, итальянцам, евреям и требуя от Высокой Порты изгнания из страны всех чужеземцев.

На базаре разгромили лавку голландского торговца кружевами и в кровь избили еврея, торговавшего кошерным мясом. Разграбили магазин итальянского ювелира. Затем пошли на Атмейдан, где слушали речи греческих монахов и какого-то армянского лекаря. На Атмейдане к толпе присоединились армяне. Чауш-баша послал на ипподром роту стражников. Они въехали в толпу на конях и обрушили на головы людей свои окованные железом дубинки. Пролилось немало крови. Был убит греческий мальчик, сын вдовы — торговки рыбой. Возмущенные торговцы рыбой покинули свои вонючие лавчонки и вышли на улицы. Перестали плавать в Ускюдар каики. Гнев овладел всеми стамбульскими греками — богатыми и бедняками. Какие-то неизвестные подожгли синагогу. Всю ночь были слышны крики на греческом и еврейском языках. Зажиточные испанцы вывозили своих жен и детей в каретах на север за пределы городских стен.