Франтишек Кубка - Избранное

Молодые люди поджидали в садике у церкви, когда же выйдет розово-золотая девушка с букетом первоцветов в руке. Господин Корлат собрался было даже бежать за ней, когда она стала удаляться, подобная святой, сошедшей с иконы. Но Иржик только снял шляпу и с независимым видом остался стоять на месте.

Господин Корлат разузнал у выходящих из храма и радующихся окончанию поста прихожан, имя девушки — Зоя, она дочь священника. Появился сам отец Исаакиос, бородатый, высокий и широкоплечий, с большим крестом на груди. Он тоже торопился к праздничному столу. Иржик приветствовал отца Исаакиоса, почтив его сан и отметив красоту его дочери. Отец Исаакиос поклонился с достойным видом.

— Я люблю ее, — сказал Иржик господину Корлату.

— Я тоже, — отозвался тот.

Они задумались, что же предпринять, а потом направились к дому священника. Постучались. Госпожа Марика в большом белом фартуке открыла двери и, поздоровавшись с нарядно одетыми незнакомцами, пригласила войти под их скромный кров.

— Мы недостойны такой чести, — добавила она.

Иржи с Корлатом извинились и объяснили, что они иностранцы, приехавшие из далеких краев, и вера у них иная. Но они были на всенощной и ныне исполнены благодати. А потому им хочется пожелать отцу Исаакиосу и его семье счастливых праздников.

— Христос воскрес! — ответила с улыбкой госпожа Марика и прямо на пороге расцеловала гостей в щеки. А потом ввела их в дом, где пахло ладаном. За накрытым столом под почерневшей иконой сидел сам отец Исаакиос. Под образами краснел огонек лампады.

— К нам гости, отче, — объявила госпожа Марика. — Какая радость! Из семерых детей дома осталась одна дочь. Пусть же они будут нашими детьми!

— Христос воскрес! — торжественно произнес отец Исаакиос, встал из-за стола и похристосовался с гостями. Потом пригласил разделить с ними утреннюю трапезу. Возила Зоя и залилась краской.

«Она словно kyzyl kiras, алая черешня», — сказал сам себе Корлат, будучи наполовину турком. Он встал и со словами «Христос воскрес!» поцеловал девушку в обе щеки.

Та приблизилась к Иржику, улыбнулась, взяла с блюда на столе красное яйцо и подала ему со словами «Христос воскрес!», поцеловав Иржика в правый и в левый края уст. Потом она дала господину Корлату синее яйцо и села за стол, пригласив гостей разговеться, если они постились.

— Нет, мы не соблюдали поста, это наш грех, — признался господин Корлат. — Но мы молились с вами всю ночь.

Отец Исаакиос выспросил гостей, какого они вероисповедания.

— Мы пикарты, — сказал Иржик.

— Ну, значит, христиане, — обрадовался отец Исаакиос и выпил за их здоровье чару вина.

Было теплое праздничное утро. На клиросе шелковиц, платанов и олив радостно пел хор зябликов и дроздов, возвещая о том, что воскресло из небытия утро.

— Вы словно kyzyl kiras даже после ночного бдения, — обратился господин Корлат к Зое, покручивая свои черные усы.

— В пасхальную ночь мы всегда бодрствуем, — ответила та.

Господин Корлат поднял чару за красоту Зои. Она нахмурилась и возразила:

— Истинна лишь красота Девы Марии.

И Иржик подумал, что вот так же о бесподобности облика богоматери говорят у них на Гане.

— Из какой страны вы прибыли? — спросила Зоя у обоих гостей, но глядела при этом только на Иржика.

— Господин Штефан из Трансильвании, а я из Моравии.

— О, ведь это уже на самом краю света. — Она в изумлении сложила руки и снова стала похожа на веселую алую черешенку.

Отец Исаакиос спросил, когда гости праздновали пасху.

— Три недели назад. А праздничная трапеза у нас приходится на страстную пятницу.

— Вы веселитесь, а мы постимся, — удивилась госпожа Марика. — Сколь разнятся обычаи людей!

Они ели, пили, отвечали на вопросы отца Исаакиоса и сами узнали все о его сыновьях и дочерях. Рассказывал Исаакиос и о патриархе Кирилле, который ищет друзей православной веры среди кальвинистов и пикартов, и просит Высокую Порту не допускать иезуитов в страну.

— Но сегодня не стоит вспоминать про это! Восстал спаситель! Христос воскрес!

Только к полудню они расстались.

— Она прекрасна, — сказал Иржик. — Я весь пылаю.

— Я тоже! — вскричал господин Корлат.

Они молча спускались в Галату. Снова слышался колокольный звон.

— Хотя солнце и не вертится вокруг земли, — говорил Иржик, — но вокруг дочери отца Исаакиоса оно крутится наверняка!

И они стали приходить в дом отца Исаакиоса чаще, чем это позволяли приличия.

Мать Марика отправила Зою в Топхане к зятю, священнику Феодору, и к дочери Анне. Но они все равно приходили, хотя Зои уже не было. Ходили прямо как к себе домой. И всегда только вместе. Один караулил другого. Частенько у них доходило до ссор. Иржи ругал князя Бетлена предателем и корыстолюбцем, господин Штефан обзывал короля Фридриха трусом. Иржик уверял, что битву на Белой горе чехи проиграли из-за мадьяров, господин Корлат приписывал причину поражения чешскому полку младшего Турна, который одним из первых пустился наутек. Корлат утверждал, что Турн — плохой генерал, а Иржик назвал Корниша разбойником. Но истинной причиной этих споров была их любовь к алой черешенке, Зое.