Сергей Курфюрстов - Дом Кошкина. Степан

© Сергей Курфюрстов, 2017

ISBN 978-5-4483-8957-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Воронье. Черное-пречерное. Сытое и важное. Не спеша расходится. Небольшими группками. Хозяевами себя чувствуют. Сколько их тут собралось? Тысяча? Больше? Столько полицаев в одном месте! В глазах темно от черной формы. Со всей области слетелись на это свое полицейское заседание. Как вороны на свалку костомольного комбината. Только залы пединститута присутствием своим загадили. И как мне Степана среди них найти? Мать велела деньги передать. Одолжить просил. До получки. Банкет ему подавай! Послезаседательный. Придется на дороге стоять и высматривать. Все равно он в сторону управы пойдет. Может, сам меня и заметит.

Я прислонился спиной к забору, внимательно рассматривая лица проходящих мимо полицаев в надежде разглядеть среди них Степана. Было около семи часов вечера и дневное тепло последних дней лета медленно уходило, уступая место вечерней приятной прохладе. Странно. Кажется, не я один кого-то жду. Среди черноты полицейских мундиров белой вороной выделялось светлое пятнышко военной формы немецкого солдата, так же как и я, прислонившегося к забору метрах в двадцати от меня. Откуда он взялся? Еще минуту назад его там не было. И что, вообще, он там делает? Стоит, курит и, так же как и я, внимательно всматривается в лица проходящих людей. Один рядовой немецкий солдат в этой безликой полицейской массе. Только не похож он на рядового. Рядовых я видел. Молодые, крепкие. Нагло улыбаются, будто победа у них уже в кармане. А этот слишком староват. На вид лет тридцать. Скорее фельдфебельская форма ему бы подошла. Что же в нем не так? Пистолет-пулемет? Точно! Он висит у него на груди! Рядовые так не носят. У них оружие старое, с боковым магазином. На грудь не повесишь. А у новеньких шмайссеров рожок снизу, но я их только у офицеров видел. Его и на груди и на боку носить можно. Это, определенно, не рядовой. Но кто? И что здесь делает?

– Украинский вопрос может быть решен только при содействии германских властей и тогда, когда для этого созреют необходимые условия, – какой-то незнакомец за моей спиной четко выговаривал заученные фразы негромким уверенным в своей правоте голосом.

Я оглянулся. Степан, в компании нескольких полицаев и двух штатских, внимательно слушая одного из них, стоял в нескольких шагах от меня. Наблюдая за немецким солдатом, я задумался и совершенно не заметил их приближения.

– Итак, как я уже сказал на сегодняшней лекции, – уверенно продолжал высокий человек средних лет, одетый в недорогой, но опрятного вида костюм, поглаживая расчесанные на идеальный пробор коротко подстриженные волосы. Его подрезанные с обоих боков светло-русые усы при каждом слове заметно шевелись, подчеркивая выразительность его речи, а круглые очки добавляли проникновенной серьезности выражению его лица, – мы абсолютно убеждены, как только Германия покончит с Черчиллем и Сталиным, тогда и будет решен вопрос о самостоятельности Украины.

– А имея собственное государство, украинская нация станет полноправной хозяйкой своей судьбы, избавившись от порабощения и эксплуатации других государственных наций – наставительно подняв указательный палец вверх, добавил второй штатский.

Я осторожно подошел к Степану и дернул его за рукав. Он обернулся, обнял меня за плечи, прижал к себе.

– Это, Николай Орестович, племянник мой, – представил меня Степан, – тоже от советской власти премного настрадался.

Что он несет, этот дядя Степан? С чего это я настрадался? Это Кошкин нам горе в дом принес. Но Кошкин – это еще не вся Советская власть. Ладно, помолчу пока. Все равно они меня слушать не будут.

– Тебя как зовут, хлопчик? – спросил меня Николай Орестович.

– Коля.

– Тезки, значит, – он усмехнулся холодной задумчивой улыбкой и, обращаясь к присутствующим, призывным голосом произнес, – вот для этих хлопцев и добываем мы вольную Украину!

Потрепав меня по волосам, штатские распрощались со Степаном и его сослуживцами и отправились по Большой Бердичевской в сторону городской управы.

– Кто это? – спросил я Степана.

– Это же сам пан Сциборский! Выдающийся, надо заметить, руководитель, – Степан с восхищением долго смотрел вслед Николаю Орестовичу, явно гордясь тем, что такой известный человек уделил ему немного своего внимания.

О чем-то оживленно беседуя, Сциборский со своим товарищем шли вдоль покосившихся заборов, ограждавших маленькие одноэтажные хатки, разделенные узкими кривыми переулками шириной в запряженную телегу.