Виталий Вээм - Медаль за отвагу. Том первый. В тени сомнения

По крыше забил дождь сначала одиночными, редкими каплями, через несколько мгновений темп ускорился, и вскоре полило как из ведра. Тому, кто не хотел бы вымокнуть до нитки, желательно было находиться под любым возможным навесом, а лучше всего – у жаркого камина с чашкой горячего напитка.

Мария от стаканчика рома отказываться бы не стала, но при матери ей воспрещалось употреблять алкоголь. Эн понимала, что когда она не рядом, то не может за этим следить. Она знала о пороке дочери, но старалась не зудеть, не быть моралистом, наложив лишь запрет в стенах дома. Марии и самой неловко распивать при Эн, поэтому смиренно согласилась на чай, ответив на вопрос из кухни.

Снаружи окончательно стемнело, окуталось тьмой. Все, что можно было увидеть в окно, это зажженную в гостиной люстру. Мария подумала о ретривере: «Он поел и ушел или же нет? Ведь мяч остался в моем пальто». Она обвела ладонями лицо и прислонила их ребром к стеклу. Только так возможно было что-то увидеть. Пес уже доел и убежал домой. Мария задернула штору, обернулась в гостиную и, глядя на Сайласа, сказала:

– Чем отличается животное от человека?

Тот, не ожидая подобного вопроса, пожал плечами и сдался. Но тут же передумал и попросил дать ему время. Компромиссная Мария направилась в кухню, а вместо Сайласа ответила Луиза, о которой уже все думали, что она заснула.

– Тем, что не обкуривает гостиную так, что нечем дышать.

– Тем, что не ворчит постоянно, – парировал Сайлас. Он хотел подобрать какой-нибудь философский ответ, но на ум ничего не приходило.

Эн на кухне разливала чай. Маленький Джонатан стоял на стуле и колотил ложкой об стол. Лицо и шея его были румяными от суетливых движений и от того, что в гостиной было жарко натоплено камином. На вопрос Марии, зачем он стучит, ответил, что выбивает секретный код и не скажет что именно. Код на то и секретный, чтобы никто не знал, какое послание он скрывает. В силу возраста – мальчику еще три с половиной года, сказал он это все по-своему, проговаривая не все буквы и путаясь в значении некоторых слов. Эн попросила не стучать, тогда он потребовал, чтобы его научили читать. Мария ответила, что нужно сперва овладеть речью, прежде чем приступить к изучению алфавита, но этот довод мальчика не убедил, и, кое-как слезая со стула, маленький Джонатан сказал о том, что принесет книгу, но сперва ему нужно ее найти.

Перейдя в гостиную, мальчик остановился. Озираясь по сторонам, он пытался вспомнить, где мог оставить брошенную книгу, в которой понимал только картинки. Мимо уже спящей Луизы маленький Джонатан направился к Сайласу, то ускоряя свой ход, то останавливаясь, озирался по сторонам.

– Что-то потерял, малыш? – хрипло спросил Сайлас и тут же покашлял, чтобы смягчить голос.

– Сови каски, – с надеждой, что дядя знает, мальчик встал напротив и уставился на него.

– Свои сказки? – переспросил Сайлас. – Они найдутся, не волнуйся, присядь.

Сайлас кивнул на диван, но маленький Джонатан сел на пол и скрестил ноги в неумелой позе лотоса, вцепился двумя руками в свою левую лодыжку, все также пристально всматриваясь в дядю.

Тот расположил на коленях инструмент, неспешно то сжимал меха, то раздувал, нажимал клавиши, прислушиваясь к каждой по отдельности. За время длительной игры на аккордеоне у Сайласа выработался чуткий слух: он без особого труда мог определить, насколько вышедшая из строя клавиша нужна при исполнении той или иной композиции.

– Вот эти две не играют, – доложил он мальчику. – Поможешь починить?

– Да, – ответил тот, кивая головой.

– Тогда ремонтом мы займёмся завтра, а сейчас мы можем обойтись без них.

Он поднял взгляд от кнопок инструмента и крикнул в сторону кухни:

– Юная леди, вы собираетесь сегодня петь?

– Да-да, – послышался голос Марии. – Я почти готова.

Сайлас знал: когда женщина говорит «почти готова», то это означает, что у него еще полно времени.

Вслед за своими словами Мария вошла в гостиную. За ней последовала Эн с чашкой в руке, что-то жуя.

– Мы с мамой увлеклись беседой.

Мария стала подниматься на второй этаж, а Эн остановилась у подножия лестницы.

– Я одолжила колье у Стоункирков, – сказала она. – Оно великолепно подойдет к твоему красному платью.

– Ей богу, не стоило! – Мария, перестав подниматься, обернулась:

– Не нужно было этого делать.

– Да брось, Мари. Я одолжила его для фотографии.

– А кто будет делать снимки? – с подозрением спросила девушка.