Виталий Вээм - Медаль за отвагу. Том первый. В тени сомнения

Она прошла в кухню, достала початую бутылку с ромом из холодильника, начала разливать напиток по кружкам – себе и Сайласу.

– Это подарок, – Эн старалась говорить без злости, но нотки недовольства проскакивали. – Ему не место среди крупы и сахара.

Она беспокоилась о том, что Луиза могла что-нибудь сломать или испортить, зная, что та не умеет обращаться с ним. Но, убедившись, что фотоаппарат в порядке, перестала сердиться. И теперь на смену чувства раздраженности пришли угрызения совести и неловкость от того, что она чуть не накричала на сестру из-за сущего пустяка. Эн – не собственник до такой степени, камнем преткновения стал не тот факт, что кто-то взял ее вещь, а тот, что нужно было положить на место взятый на время чужой предмет, а не швырять его где попало, как это сделала Луиза. К тому же Эн не хотела портить вечер, зная, что Луиза способна малейшее замечание к ней раздуть до скандала. Отстаивая свою мнимую невиновность, она выставит себя жертвой необоснованных нападок и от защиты плавно перейдет в наступление. Все обвинения в адрес Луизы сойдут на нет, прикрываясь тем фактом, что она и так безропотно терпит их всех в своем доме. Позже Луиза признается, что сказала подобное не со зла, что Джонатан, Мария и Эн – всегда желанные гости и могут оставаться в нем столько, сколько захотят. Но, тем не менее, после таких реплик осадок в душе все же остается. Как бы потом рьяно не доказывалось обратное.

Предугадав все это в голове за секунду, а именно такое развитие событий зачастую случается, Эн решила не развивать свою претензию. Она медленно выдохнула.

– Ладно, пленку ты не засветила, и несколько кадров должно быть осталось. Надеюсь, твои снимки окажутся шедеврами.

– Честно, не поняла, – Луиза сделала глоток и только после этого продолжила. – Сделала ли я их вообще?

– Я тебя научу, – Эн подозвала к себе.

Та с интересом стала поглядывать то на камеру, то на Эн, внимательно слушая каждое слово. Луиза со стаканами и Эн с камерой вернулись в гостиную.

– Когда наведешь фокус, нажмешь вот эту кнопку. Чтобы перемотать на следующий кадр, подвинешь вот эту ручку от себя до упора. Смотри, чтобы в кадр попали все. У тебя одна попытка сделать хорошее фото, у нас осталась одна лампочка для вспышки.

– Не сложно, – сказала Луиза с видом, будто и вправду все поняла, но сомнения все таки остались. – Просто нажать эту кнопку.

Поставив стаканы на столик перед Сайласом, она забрала камеру.

Сайлас и Джонатан размышляли над вопросом. Мальчик выдвинул теорию, ее суть была в том, что у животного есть хвост, а у человека нет. На что Сайлас сказал:

– Это слишком просто.

– А почему у меня нет хвоста?

– Потому что у тебя есть руки.

В этот момент сверкнула вспышка. Эн находилась ближе всех и ей ослепило глаза. Накрыв их ладонью, она тут же поняла причину неожиданной вспышки света, которая привела Джонатана в восторг. Но Эн, напротив, была недовольна:

– О, Бог мой! Луиза! Но ведь не сейчас!

Ошарашенная Луиза часто моргала, не до конца понимая, как такое вышло:

– Я случайно…

– Это была последняя лампочка.

Эн отняла руку от лица, в глазах прыгали белые пятна. – И что ты сфотографировала, скажи мне?! Мой крупный профиль?

В круглой алюминиевой чаше сгорела небольшая лампочка, а фольга обуглилась.

– Да ну вас, – обиженно бросила Луиза.

Джонатану понравилось, и он просил еще «молний». Сайлас сказал, что нет ничего страшного в том, если они уже не могут воспользоваться вспышкой, нужно зажечь как можно больше света в гостиной, и снимки тогда получатся достаточно светлыми. Было видно, как его снова повеселили – выдавало бодрое расположение духа, ухмылка с лица не сходила.

– Ты какая-то ершистая на меня сегодня, – Луиза стояла, окаменев, сжимая камеру в руках.

– Извини, – со вздохом ответила Эн, опускаясь на диван. – Я нервничаю!

Эн накануне отъезда Марии каждый раз была сама не своя. Мельтешила, суетилась, не находя себе места. Как бы она хотела отсрочить завтрашнее утро и предпочла бы, чтобы оно вообще не наступало. Остановить стрелки, чтобы дочь проспала поезд, спрятать билет, да что угодно, лишь бы Мария осталась дома. Маленький Джонатан, обнимая Марию за шею, пустит ей слюни со слезами в плечо и будет требовать от нее остаться, не понимая, почему она должна уехать. Затем он на манер взрослого человека скажет, чтобы она написала письмо, как только доберется. На что Мария улыбнется и скажет: «Я вернусь раньше, чем письмо дойдет до вас!» И Джонатан будет провожать ее взглядом, пока та не скроется из виду.