Михаил Рабинович - Судьбы вещей

«По велению благоверного и христолюбивого великого князя Ивана Васильевича господаря всеа Руси сделана бысть сия пушка в лето 6991 месяца апреля в двадесятое лето господарства его а делал Яков», – читаем на первой из дошедших до нас пушек. Мастер Яков отлил это орудие в 1483 году. На других пушках, сделанных позднее, можно прочесть, что одну из них сделали «Ваня да Васюк, ученики Яковлевы», другую – «Богдан русской мастер», третью – «Пятой ученик Богданов», четвертую – «Кузьма Первой» и так далее.

Значит, уже первый известный нам мастер имел учеников, имели их и другие московские мастера. Да, здесь, на московском Пушечном дворе, создалась целая школа мастеров пушечного литья. И, наверное, эта школа неплохо себя зарекомендовала, если, как мы знаем из переписки того времени, уже в начале XVI века правительство перестало приглашать в Москву пушечных мастеров из-за рубежа.

Но вернемся к самому изготовлению пушек.

Когда модель была готова, ее покрывали полужидкой глиной. Застывая, глина образовывала форму для будущего литья. Тогда ее обжигали, вытапливая находившийся внутри воск, а затем вынимали и глиняные части модели. Теперь можно было уже приступить к отливке самой пушки. Расплавленный в особых печах металл пускали по каналам в форму. Он заполнял то пространство, которое ранее занимала модель, повторяя ее во всех деталях. Мастер и его помощники – литцы – должны были заранее приготовить сплав и тщательно следить за тем, чтобы он равномерно заполнял форму, чтобы в стенках не получалось внутренних пустот – раковин. Иначе пушка, на вид вполне доброкачественная, могла разорваться при первом же выстреле.

Таким способом можно было отлить по одной модели только одно-единственное орудие, так как модель уничтожалась при вытапливании воска, а чтобы вынуть готовое изделие, приходилось ломать и саму форму. Для другой пушки надо было начинать всю работу сначала – с изготовления новой модели. Поэтому каждая бронзовая пушка была единственной и неповторимой. Неудивительно, что большинство из них имело свои собственные имена.

Наверное, имя давалось пушке мастером еще тогда, когда он только задумывал ее изготовление или когда делал модель. Во всяком случае, на некоторых пушках прямо написаны их имена, которые, стало быть, вылепливались на восковой модели. И почти всегда, даже если не было надписи, мастер помещал на модели среди прочих украшений какое-то изображение, соответствующее имени пушки. Так, до наших дней дошли названия пушек: «Единорог» (тогда любили изображать этого фантастического зверя, похожего на лошадь, но с длинным рогом посреди лба), «Медведь», «Песик», «Кобчик», «Скорпион», «Обезьяна», «Дедок», «Девка», «Ахиллес», «Троил» (Троянский царь) и другие.

И есть в Москве пушка, которая называется «Царь». Ее знают все. Но мало кто видит, что на ее дуле действительно изображен царь – царь Федор Иванович на коне.

А на средней части ствола есть еще одна надпись:

«Повелением благоверного и христолюбивого царя и великого князя Федора Ивановича Государя самодержца всея великия Росия. При его благочестивой и христолюбивой царице и великой княгине Ирине. Слита бысть сия пушка в преименитом царствующем граде Москве лета 7094 в третье лето государства его. Делал пушку пушечный литец Ондрей Чохов».

Мастер Андрей Чохов отлил эту громадную пушку в 1586 году. Наверное, задумав сделать «всем пушкам пушку», ее решили назвать в честь царя. И, согласно обычаю, Андрей Чохов изобразил на дуле пушки барельеф царя на вздыбленном коне. Хилый, больной царь Федор выглядит здесь молодцом и воином, под стать московскому ездецу. И сама пушка действительно пушка «Царь». Она самая большая из известных нам средневековых артиллерийских орудий. Ее калибр – восемьдесят девять сантиметров, больше ширины плеч мужчины самого мощного сложения. Длина ствола почти пять с половиной метров. В канале ее ствола, значит, свободно могли бы поместиться два взрослых человека. Длина пушки в шесть раз больше ее калибра. Это было дальнобойное орудие. Пушка весит сорок тонн (примерно две тысячи четыреста пудов).

Сейчас Царь-пушка стоит в Кремле на богато отделанном чугунном лафете с львиной головой впереди. Рядом – пирамида огромных чугунных ядер, по калибру подходящих к ее громадному жерлу. Невольно подумаешь: да какой же огромный заряд пороха нужен, чтобы выстрелить на большое расстояние таким вот ядром! Да и могла ли пушка со своего лафета произвести такой «царь-выстрел»? Ведь при взрыве этой массы пороха должны мгновенно образовываться газы, давление которых, согласно законам физики, будет действовать во все стороны. Не отбросит ли пушку на ее колесах при этом со страшной силой назад? Не разорвет ли сравнительно тонкие стенки ствола? Могла ли вообще стрелять эта пушка?