Юрий Никитин - Ингвар и Ольха

– Где волхвы? – потребовал он.

Ингвар качнул головой. Из-за его коня вышли трое старцев в белых одеяниях. За ними шли четверо дюжих помощников, за поясами торчали длинные ножи.

– Приступайте, – велел Рудый строго. – Кровь собрать в котел, перемешать и поставить на этот священный костер! Потом… потом скажу, что дальше.

Ольха смотрела с ужасом и сердечным трепетом. Никогда даже не слышала, чтобы мертвых удавалось вызвать в солнечный мир. Недаром эти русы, малые числом, покорили огромные племена славян. Наверняка пользовались и колдовством. Не зря же она сразу ощутила его на своем сердце!

Жаркое багровое пламя двигалось как зверь, выбрасывало хищные языки. В трех шагах от костра круг света обрывался, будто обрезанный ножом. Ближние деревья, обступившие поляну, были освещены с этой стороны, а дальше начиналась чернота, и даже деревья выступали из этой черноты странные и непохожие на те, какими видятся днем.

Кто-то прошел рядом с Ольхой. Она уловила неприятный запах, словно мимо пронесли гниющее мясо. Оглянувшись, увидела удаляющуюся сгорбленную спину Тайного Волхва. Серые неопрятные волосы на затылке были перехвачены ремешками, поддерживая медную личину, что скрывала лицо. Рана гноится, подумала она с жалостью. Не жилец, но как ему помочь, когда Тайные Волхвы вообще живут вне людского общества? Появляются и исчезают когда хотят?

В сторонке, на грани света и тьмы, зловеще разбрасывали окровавленных зайчиков ножи из кремня. Там резали людей и женщин. Ольха слышала, как звенели струи крови о дно медного котла. Одурманенные настойкой из маковых зерен, жертвы только сопели, глухо мычали, видя собственную кровь. Потом зарезали петуха, летучую мышь, а с резаньем муравьев дело оказалось сложнее. Как их зарезывать, не знал даже Рудый, а бросать в котел целиком – оскорбить богов. Не всякий из них станет хлебать священное питье, если там вместе с еще живой кровью плавают и кишечники, пусть даже муравьиные!

– Отрывайте головы, – решил наконец Рудый, – и в котел! У нас в голове крови больше всего… Э-э, божьих коровок точно так же… Побыстрее, нельзя крови остыть.

Сталкиваясь, огрызаясь, многочисленные помощники толпились у котла, расчленяли муравьев. Ольха тоже поймала выбегающего из баклажки Кременя красноголового муравья. Тот сразу впился жвалами в ее мизинец. Ольха ухватила двумя пальцами за грудь, дернула. Голова осталась висеть на впившихся жвалах. Выступила капелька крови.

Ее сильно толкнули, кто-то пал под ноги, заорал:

– Выскочил!.. Выскочил, шельма! Расступись, народ, – муравей убег!

Добровольные помощники пали на колени, всматривались в землю, шлепали по земле ладонями. Ольха наконец отодрала голову крохотного хищника вместе с лоскутком своей кожи, торопливо бросила в темную, как деготь, жидкость. Там поднимались пузыри, по краям загадочно шипели, лопаясь, пузырьки пены.

«Там и моя кровь, – подумала Ольха с запоздалым страхом. – Хоть всего капелька на муравьиных зубах, но если вдруг как-то скажется?»

– Котел на огонь! – скомандовал Рудый. – Быстрее!

– Выливать? – спросил Ингвар непонимающе.

– Дурень, мы ж не Агни поим кровью, а темных богов подманиваем. Пусть нагревается, чтобы дух пошел. Боги прямо дуреют, когда запах горячей крови зачуют.

Когда котел встащили в середину костра, Ольха ощутила дурноту от тяжелого, как беда, запаха. Ингвар оказался рядом, она с благодарностью оперлась о его руку. Даже в темноте увидела, как вспыхнули счастьем его глаза. «Как две звезды, – подумала она смятенно. – Он сам как темный бог ночи… И желания во мне вызывает… такие уж и светлые?»

– А что теперь? – спросил Ингвар.

– Возьмемся за руки, друзья, – ответил Рудый. – А теперь все страстно думайте о Вещем Олеге!.. Если ваши сердца будут биться вместе, ежели все захотите его вернуть – даже боги не смогут удержать в своей власти.

– Рудый, – сказал Ингвар предостерегающе.

– Думаешь, заговариваюсь? Олег тоже страстно жаждет вернуться, чтобы завершить начатое. Его желание… и наши, ежели встретятся, сумеют одолеть даже волю богов!

Сомкнув руки, они встали цепью вокруг костра. Ольха всматривалась в суровые лица воевод, бояр, князей племен, вдруг по телу пробежала странная дрожь. Пальцы едва не разомкнулись, но она одолела слабость и внезапно ощутила в себе великую силу, нечеловеческую мощь. Сердце билось мощно и часто, взор был светел, сейчас бы жизнь отдать за племя, за род людской, сейчас бы крикнуть во весь голос, как она любит людей и не даст их сожрать темному миру!