Юрий Никитин - Ингвар и Ольха

– А куда ты на самом деле? – спросил Ингвар. – Если что, где тебя искать?

Олег с порога вобрал их взглядом. Ольхе показалось, увидел их целиком так, как нельзя увидеть человеку, молча ответил, что отныне все решать им самим, а вслух произнес:

– Сына назовите Святославом.

Дверь за ним закрылась плотно, отгородив от всего мира. Ольха повернулась с тревожными глазами.

– Великий князь… А я – великая княгиня Новой Руси?

– Теперь уже просто Руси, – проговорил Ингвар, все еще белый как полотно. – Старой нет. Наши земли захвачены другим народом.

– Каким?

Он обнял, прижал к груди:

– Неважно. Я не хочу, чтобы в тебе была вражда. Это отцы воевали, а дети должны дружить. Довольно крови. Родина наших детей здесь.

Она вздрогнула, посмотрела на него расширенными глазами. Он нежно поцеловал ее любимые глаза.

– Что случилось, любимая?

– Поклянись мне… поклянись, что никогда не поедешь к древлянам!

Он удивился:

– Почему? – Потом понял, засмеялся: – Веришь глупым предсказаниям? Наши боги сильнее. А если надо?

Она задрожала:

– Тогда… не заезжай хотя бы в мое племя!

Он молча поцеловал ее в полузакрытые глаза. Она пощекотала ресницами его губы. Он чувствовал, как она напряглась, не в состоянии что-то спросить, смущалась, наконец сказала едва слышно:

– Что он рек… насчет сына?

– Вещий Олег, – напомнил Игорь. – Грядущее ему зримо. Помнишь, я говорил, что само имя Олег означает на языке русов Святой, а Рюрик – Могучий Славой? Он из двух имен русов придумал первое славянское имя для будущего князя. Свято-Слав!

– Он был тебе за отца, – прошептала Ольха. – Если ты отныне Игорь, то и я сменю имя.

– Да, тебе подошло бы Березка, ибо у тебя белая как снег кожа, или Рябина – за твои огненные волосы…

– Нет, – шепнула она. – В память о человеке, закрывшем меня от смерти, я буду отныне Ольгой. Ты не против?

Он смотрел на нее безумно влюбленными глазами. Ольха, не отрывая от него взгляда, медленно сняла с пояса крохотную баклажку, швырнула в окно. Ингвар вздрогнул, его пальцы пошарили по железным бляхам широкого пояса, попытался сдернуть баклажку, не сумел, в нетерпении сорвал пояс и швырнул, не глядя, вслед за баклажкой Ольхи.

Серые глаза Ольхи светились, как звезды. Далеко в коридоре послышался могучий глас викинга. Ингвар торопливо рухнул на колени, спешил до прихода Сфенела. Голос стал хриплым от счастья и долго сдерживаемой страсти:

– Я люблю тебя, Ольга. Я тебя очень люблю! Даже не знаю, что бы для тебя сделал, какую бы жертву принес. И сына назовем по-славянски и, если хочешь… если очень сильно хочешь, то я даже буду ходить в баню!