Джеймс Клавелл - Король крыс

Питер Марлоу хотел сказать: «Вы не правы, и я не собираюсь этого делать. Я люблю его, и он хороший человек, и нам весело вместе, и мы много смеемся». И в то же время его подмывало признаться в том, что они торговали, и ходили в деревню, и собирались продать бриллиант, он даже хотел признаться в сегодняшней сделке.

Но потом, представив себе Кинга, арестованного и униженного, он забыл о верности традициям и удержался от признания.

Смедли-Тейлор легко заметил душевное волнение, которое обуревало молодого человека, стоящего перед ним. Было бы так просто сказать: «Подождите на улице, Грей». И потом: «Послушайте, мой мальчик. Я понимаю ваши проблемы. Бог мой, я командую полком почти столько, сколько я себя помню. Я понимаю вас: вы не хотите выдавать своего друга. Это похвально. Но вы кадровый офицер, унаследовавший эту профессию, подумайте о вашей семье и о поколениях офицеров, которые служили стране. Подумайте о них. На карту поставлена ваша честь. Вам надо рассказать правду – таков закон». И потом сделать легкий вздох, отрепетированный множество раз, и продолжить: «Давайте забудем об этой чепухе. Я сам несколько раз посещал тюрьму. Но если вы хотите признаться мне…» И он дал бы словам повиснуть в воздухе с абсолютно правильно рассчитанной интонацией. А в результате секреты Кинга были бы раскрыты и тот очутился бы в лагерной тюрьме, но кому от этого стало бы легче?

В данный момент у полковника был гораздо больший повод для беспокойства – гири. Это могло привести к катастрофе, последствия которой невозможно было предусмотреть.

Полковник Смедли-Тейлор знал, что при желании добьется правды от этого ребенка, он так хорошо понимал людей. Полковник знал, что он умный командир, командир от Бога, должен быть таким после стольких лет службы. Первое правило командира – сохранять уважение к своим офицерам, с ними нужно обращаться снисходительно до тех пор, пока они действительно не преступили грань, и лишь тогда безжалостно уничтожать их в назидание другим. Но необходимо выбрать подходящий момент, подходящее преступление и подходящего офицера.

– Ладно, Марлоу, – твердо сказал он, – я приговариваю вас к лишению денежного довольствия на месяц. Я отмечу, что оно списано с вас, в вашем аттестате, и мы больше не будем говорить об этом. Но правил впредь не нарушайте.

– Благодарю вас, сэр. – Питер Марлоу отдал честь и вышел, радуясь, что все закончилось. Он чуть было не выложил все. Полковник – хороший и добрый человек, его репутация была высокой.

– Совесть не мучает вас? – спросил Грей. От него не ускользнуло состояние Питера Марлоу.

Питер Марлоу не ответил. Он был все еще взволнован и чувствовал огромное облегчение, что удалось избежать серьезных неприятностей. Полковник крикнул:

– Грей! Зайдите на минутку!

– Слушаюсь, сэр! – Грей в последний раз взглянул на Питера Марлоу.

Всего одно месячное содержание! Не очень-то много. Грей был очень удивлен и разозлен, что Марлоу так легко отделался. Но в то же время он помнил, как Смедли-Тейлор поступал раньше. И он знал, что у полковника хватка бульдога, что он дает время рыбе заглотнуть наживку. Должно быть, он что-то задумал, иначе не отпустил бы Марлоу так просто.

Грей обошел Питера Марлоу и еще раз оказался в бараке.

– Закройте-ка дверь, Грей.

– Слушаюсь, сэр.

Когда они остались одни, полковник Смедли-Тейлор сказал:

– Я видел подполковника Джонса и сержанта интендантской службы Блейкли.

– И что, сэр?

«Хоть что-то удалось!»

– Я освободил их от выполняемых ими обязанностей с этого дня, – известил полковник, вертя в руках гирю.

Грей широко улыбнулся:

– Да, сэр.

Когда будет заседать трибунал, и как он будет организован, и будет ли он закрытым, и понизят ли их в званиях? Вскоре все в лагере узнают, что он, Грей, уличил их в подлости; он, Грей, ангел-хранитель, и, бог мой, как же это будет замечательно.

– И мы забудем о случившемся, – заключил полковник.

Улыбка исчезла с лица Грея.

– Что?

– Да. Я решил забыть о происшедшем. И вы поступите так же. Я повторяю приказ. Вы не должны никому об этом рассказывать, и вы все забудете.

Грей был так потрясен, что опустился на кровать и уставился на полковника.

– Но мы не можем допустить этого, сэр! – взорвался он. – Мы поймали их с поличным. На краже лагерного довольствия. Это ваше довольствие, и мое тоже. И они пытались подкупить меня. Подкупить меня! – Голос звучал почти истерически. – Святой Боже, я поймал их, они воры, они заслуживают того, чтобы их повесили и четвертовали.