Иван Родионов - ДЕТИ ДЬЯВОЛА

Утром, за кофе, жена устроила Липману бурную сцену за беспутный образ жизни и за частые измены ей. Последнее обвинение было справедливо: своей 45-тилетней жене, седеющей, с отвисающими по обе стороны подбородка дряблыми щеками и с носом, целующимся с верхней толстой, чувственной губой он предпочитал других женщин. "Сова, настоящая сова", с чувством враждебности подумал он о ней и, уткнувшись в газету, на все ее упреки не отозвался ни единым словом. Жена, в слезах, шлепая туфлями на босу ногу, выбежала из столовой. Вошла горничная, принесшая на подносе письмо, в получении которого Липман расписался.

На конверте стоял штемпель одного из крупнейших парижских банков, с которым Липман никогда никаких дел не имел.

Это письмо взволновало его и когда, отослав горничную, Липман дрожащей рукой разрезал конверт, из него выпал чек на его имя в 50.000 долларов при записке, отбитой на машинке, с извещением о препровождении чека и о том, чтобы в четверг он, Липман, прибыл на Восточный вокзал, причем указывался час отхода поезда и N купе в одном из международных вагонов 1-ого класса.

У Липмана захватило дух. Только сейчас он вспомнил, что Дикис, отвозя его ночью домой, упомянул и об этом чеке, не называя только суммы его и еще о каких-то ценных бумагах, предназначенных для обеспечения его, Липмана, как члена тайного всемирного израильского правительства.

Чек и перспектива грядущих благополучий, окрылив подавленный дух, до неузнаваемости переменил настроение Липмана.

Дальше – будь, что будет. Он посмотрит. А теперь открываются великие возможности для использования прелестей жизни. Кто бы другой мог дать ему их, кроме этих безумных сатанистов? И первое благо, о котором со страстным вожделением помыслил Липман, были женщины. До сего времени из экономических расчетов он довольствовался случайными встречами с "профессионалками", но он всегда мечтал о связях более прочных и с женщинами из интеллигентной среды. В Париже много молодых, привлекательных русских беженок. Многие из них лишились своих мужей, отцов, братьев, женихов, чуть не сплошь все голодные, ищущие заработка и не всегда находящие его… В этой среде он непременно попробует найти свое "счастье"… А пока в четверг надо отправляться с Дикисом в Совдепию. Перспектива не из приятных…

Будучи несколько лет назад в Белграде, я во время прогулки по центру города неожиданно увидел на книжном развале небольшую книжку, изданную в 1932 году на русском языке. Книга выглядела потрепанной – ее, по-видимому, усердно читали наши эмигранты. Ее автор – Родионов был мне совершенно неизвестен, но книга своим содержанием меня весьма заинтересовала. Открыв бумажную обложку, я обнаружил на титульном листе дарственную надпись. Кому же подарил автор свое произведение? Оказалось, самому Александру Карагеоргиевичу, королю сербов, хорватов и словенцев, который, как известно, многое сделал для русских беженцев, поселившихся после гражданской войны в Югославии.

После того как сербские друзья прислали мне ксерокопии заинтересовавшей меня книги, я принялся искать сведения об ее авторе. В Российской Национальной библиотеке нашлось несколько произведений Родионова, вышедших в России до революции. Кое-что содержали мемуары, посвященные гражданской войне. Но из этих разрозненных сведений нельзя было составить ни биографию Родионова, ни представить его творческий путь. И тут случайно один знакомый литературовед подсказал мне, что имя писателя фигурирует в полемике, разгоревшейся с подачи А.И. Солженицына относительно авторства "Тихого Дона". Эта подсказка оказалась верной и плодотворной.

Она вывела меня на статью В.Н. Запевалова "Литературная судьба Ивана Родионова" и его книга "Тихий Дон", напечатанную в Петербурге в 1994 году в четвертом выпуске малотиражного научного сборника "Studiorum Slavicorum Monumenta". В этой статье я, к своей великой радости, нашел много нужных биографических данных. Еще больше их оказалось в предисловии к переизданной в 1997 году повести Родионова "Наше преступление". Ее автор – журналистка Г.П. Стукалова долго собирала материал о писателе, которого она считает причастным к созданию "Тихого Дона". Дополнив опубликованные сведения небольшими собственными находками, я излагаю их, прежде чем сосредоточиться на самой книге и оценить ее с историко-публицистической и художественной стороны.