Александр Прозоров: Дорога цариц

1. Возможно, известный своей набожностью Иван IV и вправду решил посвятить себя служению Богу. Ведь он даже отрекся от престола! Правда, от мира царь ушел с размахом — не просто в какой-то монастырь, а в свой собственный, со своим уставом (женатым в монахи разрешается) и полным самоуправлением (митрополиту обитель Иоанна не подчинялась).

Совсем не факт, что отречение царя те же Шуйские не приняли с большим восторгом. Обратно на престол отрекшегося правителя князья вполне могли и не позвать, выдвинув своего монарха или организовав «боярскую демократию», как попытались сделать это в 1598 году. Просто в 1565 году не сложилось (да и в 1598-м тоже).

Так что вариант с принятием царем пострига вполне реален. Однако в дальнейшем Иван Васильевич все же попытался совместить жизнь инока со служением православной державе.

2. Царь попытался создать в России элитный монашеский орден — по примеру западных военно-религиозных обителей. Например, король Фердинанд Арагонский был главой монашеского ордена Калатравы, и это никого не удивляло, как не удивляло существование Тевтонского монашеского ордена, с которым Иван IV провел успешную для России войну.

3. Недовольный церковной коррупцией и кумовством, царь попытался переналадить религиозную жизнь общества под себя, став по примеру Англии главой одновременно как государства, так и государственной «англиканской» церкви. В русском варианте, разумеется.

4. Иван Васильевич планировал создать замкнутый институт для воспитания новой элиты — будущих воевод и чиновников русского государства.

5. Государь возжелал создать подобие янычарского корпуса…

Вариантов довольно много, однако все они являются вполне обыденными и приемлемыми для общества и нравов того времени. Иван Грозный не совершил ничего особенного и экстравагантного, создавая в Александровской слободе личную обитель. Похожие организации существовали в XVI веке сплошь и рядом.

Беда случилась в 1567 году, с раскрытием заговора Федорова-Челядина. Именно с этого момента царь и стал использовать людей из своего проекта — как единственно безусловно преданных — для разгрома крамольников.

В конце 1569 года с заговорщиками было покончено, но интерес царя к старым замыслам угас, и его личная обитель больше уже никогда не возобновлялась.

Вот и вся «великая тайна опричнины Ивана Грозного».

XVI век даровал историкам великое чудо — обилие финансовой отчетности, посвященной тем или иным событиям. Благодаря оной, впервые в исторической науке ученым удалось сравнить сведения, сообщаемые очевидцами событий, с реальными достоверными данными.

Так, например, очевидцы сообщают, что опричная армия Ивана Грозного насчитывала до шести тысяч человек. Однако сохранившийся список опричников с их службой и жалованьем по окладу перечисляет всего лишь шестьсот шестьдесят одного служилого боярина (все вместе получали 14 417 рублей деньгами) и тысячу сто семьдесят восемь дворовых людей, занятых в четырех приказах (вместе получали 5991 рубль деньгами). Всего в опричнине состояло тысяча восемьсот сорок девять человек, включая сытников, скорняков, поваров, саадачников, ножевиков и прочих ремесленников и простолюдинов из обслуги.

Данная цифра особенно интересна тем, что начиная с 1572 года Опричный двор Иван IV повелел именовать Государевым, а значит, мы можем прикинуть примерную численность царского двора. Не такой уж он был и большой — всего лишь около двух тысяч человек вместе со слугами. По современным понятиям — контора среднего размера.

Правительство XVI века и близко не походило на тот огромный неповоротливый госаппарат с бесчисленными анонимными и безликими муравьями-чиновниками, к которому мы привыкли в наше время. Царский двор эпохи Ивана Грозного — это что-то вроде современного офицерского городка. Все друг друга знают, у большинства обитателей есть между собой личные отношения, царь вполне может общаться и даже свысока дружить со многими простыми солдатами, а его дети — разгуливать без охраны где хотят и с кем хотят.

Да и армия…

При взгляде на документы эпические битвы XVI века моментально съеживаются до размеров небольших стычек, а кровавые гекатомбы потерь — до относительно терпимых трагедий.

В битве при Чашниках очевидцы увидели девять тысяч убитых русских бояр. Разрядная книга перечисляет сто пятьдесят человек погибших и пропавших без вести, включая воеводу князя Петра Шуйского и мужиков-возничих.