Аркадий Савеличев - Последний гетман

По желанию Государя датского посланника посадили напротив. И вот в конце обеда он пристально посмотрел на датчанина, будто впервые видел, и бесцеремонно изрек:

– Дания захапала мою Голштинию, пора выгнать ее оттуда.

Датский посланник был как рак красный, не в силах ничего возразить. А когда встали из-за стола, Государь подошел к графу Разумовскому, который сидел чуть поодаль.

– Не забыл, гетман, что я утром тебе говорил? Слыхал, что я сказал датчанину? Поделом ему! Какая-то Дания!… Ты, гетман, возьмешь тридцать полков и поведешь в эту проклятую страну. Сделаешь там пуф-пуф, только уже не холостыми зарядами! – Он издали зло посмотрел на датчанина. – Ты будешь командовать моей армией. Гордись!

Граф Кирилл Разумовский, к которому сейчас обращались как к гетману, решил отделаться шуткой, понимая, что Государь не шутит.

– Благодарю за честь, ваше величество, – отдал он должный поклон. – Но ежели так, повелите вслед за моей армией пустить другую…

– Это еще что? – резко остановился Петр Федорович, предчувствуя подвох.

– Вторая армия будет подгонять моих солдатиков, иначе я не вижу другого способа заставить их идти вперед.

Ясно, что эти слова слышали многие окружающие. У некоторых лица побелели, а брат резко толкнул в бок:

– Ты отдаешь отчет, что говоришь?! Младшенький?..

– Отдаю, старшенький, – шепнул тихо.

Обед для Государя был испорчен. Он приказал закладывать своих лошадей.

Слух о резкой отповеди гетмана разошелся по Петербургу – как от камня, брошенного в Неву.

Ждали последствий. Но их пока не было…

Невозможно предположить, что такое забывается.

Какой ангел-хранитель отвел от гетмана карающую Руку?

Называли ни больше ни меньше как Миниха. Старый фельдмаршал, возвращенный из ссылки, лучше своего благодетеля слышал и понимал ропот, который назревал в войсках. Ведь в Данию хотели сослать и всю гвардию, чтоб она не моталась по Петербургу.

А пойдет ли гвардия по такому нелепому приказу?! Мудрец Миних в этом сильно сомневался…

Дела в Академии наук были заброшены – Петр Федорович и слышать не хотел, чтоб заниматься «какими-то академиями». Малороссийские дела и того хуже: гетман занят ежедневной маршировкой, жена со всем семейством оставалась в глухом Глухове. О семейных делах можно было кое-что писать – но что письма! Семья-то росла: уже семеро по лавкам плакало! Ну, не от бедности – от захолустной скуки и полнейшей заброшенности. Опасался он в такое время вызывать семью в Петербург, но решился: будь что будет!

Заодно и Григория Теплова сюда: пусть хоть Академией займется… пока президент на плацу прусской шагистикой забавляется.

Хороша забава: даже нанял голштинского офицера, чтоб на дому проклятой экзерции обучал.

Офицер, дома в сержантах пробавлявшийся, чувствовал свое превосходство. Полеживая на диване, покрикивал:

– Нога! Плохо нога тяни!

За этим криком и застал старший брат младшего. Капитан-голштинец, конечно, не знал брата-фельдмаршала, а если б и знал, так не удосужился поприветствовать. Войдя, Алексей присел у дверей на стуле, давая голштинцу накричаться.

– Как марш-марш парад делать? Экзерциций не знай!

Кирилл, расхаживавший по огромной зале с эспантоном на боку и с ружьем на плече, был весь в поту, но и при виде брата не остановился. Алексей уже сам прикрикнул:

– Гони ты этого болвана прочь! Надеюсь, по-русски он ни бельмеса?..

– Какой бельмес!… Неделю назад из своей сраной Голштинии приехал!

Кирилл с треском бросил на пол ружье, которое слуга сейчас же подхватил и унес с собой, при виде старшего брата прибавил:

– Право, я его багинетом заколю…

– Коли, милый, коли, а я помогу! – Он выхватил у брата эспантон и угрожающе пошел на голштинца.

Тот со стола одну из бутылок под мышку и – к дверям.

– Смелы… в наших-то гостиных! При том, что калмыки и твои казачки, Кирилл, поят коней в Одере и Шпрее…

– Уже не поят, Алексей Григорьевич. Мне доподлинно известно: по высочайшему приказу отходят войска к русским границам.

– Одно хорошо, – посмеялся Кирилл. – Наш Государь грозится и самого Бутурлина на плацу в строй поставить. Я, говорит, этого кабана заставлю марш-марш делать! Представляешь?

– Представляю… но мне-то что? Я теперь в полной отставке.

– Как тебе, брат, удалось?..

– Государю… марш-марш!., миллион в карты проиграл!

– Дожили, нечего сказать…

Кирилл умылся из поданного таза, слуга старательно вытер ему лицо и зажиревшую шею.