Аркадий Савеличев - Последний гетман

В тот же день, 25 декабря – эк не терпелось! – к Фридриху поскакал ловелас и любимец Петра Андрей Гудович. В грамоте, спешно изготовленной Воронцовым, говорилось:

«Не хотели мы через сие ваше королевское величество уведомить, в совершенной надежде пребывая, что ваше величество по имевшейся с нашими предками дружбе в таком новом происшествии не токмо участие восприять, но особливо в том, что до возобновления, распространения и постоянного утверждения между обоими дворами к взаимной их пользе доброго согласия и дружбы касается, с нами единого намерения и склонности быть Изволите…»

Фридрих – изволил. Отвечал в столь же витиеватых выражениях:

«Особенно я радуюсь тому, что ваше импер. величество получили ныне ту корону, которая вам давно принадлежала не столько по наследству, сколько по добродетелям, и которой вы придадите новый блеск».

Вот так: у российского «чертушки» и добродетели появились…

Что шептала вечность почившей в бозе Елизавете такая беспримерная кощунственность? Но командиру Измайловского полка и гетману малороссийскому она нашептывала: остерегайся! Подвоха, измены, а особливо любови царской. Ибо не было сейчас ничего святого ни на престоле, ни возле него. Тем более странной казалась привязанность нового Государя к графу Кириллу Разумовскому. У него умирала в Малороссии мать, ждали неотложные гетманские дела, а Петр ни на шаг не отпускал от себя. Словно начисто позабыл, что граф Разумовский – слуга трех господ, как поладить с четвертым?.. Петр приказал гвардии снять красивые и свободные елизаветинские кафтаны и обряжал полки в куцые немецкие мундиры. Изменил строевой устав и лично экзаменовал командиров. Полевые полки потеряли имена, прославленные в прежних походах; именовались теперь по фамилиям полковых командиров, сплошь немцев. На ученьях Петр орал, что разгонит гвардейские полки и пошлет всех на войну; разумеется, не с Фридрихом – захотелось повоевать с далекой Данией, которая ущемляла Голштинию.

Идя на учения к своему полку, который еще не потерял прежнее название – лейб-гвардии Измайловский, – граф Кирилл Разумовский совсем не по-военному вздыхал: «За что мне такая напасть?» Было от чего! На дворцовой площадке был выстроен развод гвардейский, а ему велено командовать этим разводом.

В пешем строю. С эспантоном [13] Эспантон - разновидность протазана (копье с плоским и длинным металлическим наконечником); в русской армии почетное оружие офицеров с 1732 по 1805 г. наголо. В прежние времена этим занимался кто-нибудь из боевых офицеров, а командир полка был как бы почетным гостем, шефом гвардейцев. Он попробовал отшутиться:

– Ваше величество! Я и в строю-то никогда не ходил! Мне приятнее командовать за столом, особливо в вашем присутствии…

– В моей армии не рассуждают! В моей армии исполняют приказы! – ответом был нешуточный гнев.

Гетман и командир Измайловского полка давно уже начал полнеть. Предпочитал карету вместо седла, а уж пешим-то шагом… Будучи человеком совершенно штатским, солдатской муштры, тем более муштры прусской, не знал, все путал и оттого смущался. Эспантон в его руке ходил, как палка для выбивания шуб. Петр Федорович стоял на крыльце и развязно смеялся. Вокруг него по обычаю было немало угодников, дам. Всем хотелось угодить новому Императору, смешки разносились как боевые команды:

– Что он делает, что делает, Господи!…

– И это командир полка!…

– Даведь лейб… бабского!…

– Ничего, Государь их научит!… Государь под этим смешки крикнул:

– Подполковник Разумовский! Выше ножку! Ко мне!

Разумовский, пока криволапо и развалисто чеканил шаг, помянул теперь уже покойного главнокомандующего Апраксина. Тому тоже вздумалось с чего-то посмеяться, и Разумовский, всего лишь командир полка… отменно его отдубасил на глазах у всех. И жирный боров, возивший в сражения восемнадцать пудов столового серебра и прочего добра, для чего использовалось двести с лишним армейских подвод, – генерал, помнивший ученую дубинку Петра Первого, ученье подполковника воспринял как должное. Извиниться извинился, а на дуэль не вызвал. Все свел к шутке: «Граф Кирила платит мне за то, что и я его намеднись оттузил! Что нам Франция – у нас русская дуэль!»

Но тут могла быть дуэль прусская… Он сделал эти сто проклятых метров и остановился, салютуя.

– Все путаешь, подполковник? Путаник и есть!

– Не дается ученье, ваше величество…

– Ничего, научишься. Прусский устав – самый лучший в мире. Можешь поздравить: король Фридрих произвел меня в генерал-майоры! Не шутка!