Аркадий Савеличев - Последний гетман

Эту добрую весть, несколько раз повторенную, муженек Кирилл Григорьевич уразумел лишь поздним утром, этак далеко пополудни. Да и то под звонкие детские голоса:

– Па-а!…

– Приехал!…

– Ма, заболел наш па!…

Сколько их было? Семь? Восемь. А может, и того более?..

Прямо беда с этими детками! Откуда только берутся!

Оказалось, все-таки девять. Он пересчитал их отцовскими поцелуями, несколько смущенно. Эк надрался вчера! Под какого-то дурного Хорвата и не менее дурной «Цампис». Старшие уже были с понятием, на отца посматривали с сожалением; вид был не из лучших, хотя слуга еще в постель принес опохмелочку. Но ведь возраст детишек! Первенцем выдалась Наталья, ей уже к пятнадцати шло. Почти в таком же возрасте выходила замуж за князя Дашкова нынешняя весталка, Екатерина Романовна. Ну, как и Наталья Кирилловна последует ее примеру? Не приведи Господи – отец ножницами язычок отстрижет… Но повадки уже женские, а характер нарышкинский, язвительный; книксен сделала явно с умыслом, чтоб позлить отца. Злиться ему не хотелось, запросто облобызал, лишь заметив:

– Ой-ей, погоди невеститься. Пусть время поуспокоится…

– Как ты, па? – не смогла удержаться от скрытого попрека.

Поругать бы маленько, да ведь вон их сколько, всех перецеловать надо. По старшинству. Следующий, Алексей, не более года отставал. За картами у Елизаветы Петровны, осьми лет от роду, был записан в военную службу, а за пуншем с Петром Федоровичем произведен в ротмистры; еще до последних размолвок, под звон горячих бокалов. При хорошем настроении оказался Государь, похвалил:

– Молодец, гетман! Годик-другой, да можно и в Конный полк переводить?

– Как Бог даст и как вы изволите, ваше величество, – скромно ответствовал под общий похвальный шумок.

– Да, но у тебя и другие подрастают? Преображенцы? Семеновцы? Или твои, измайловцы?

– Опять же – как изволите…

– Вот заладил! Похвально, что поставляешь мне солдат, да непохвально, что медленно растут. Солдаты, они сейчас потребны. Можно ускорить?- Можно, если прикажете, ваше величество.

– И прикажу… не смей спорить, гетман!

Но разве он спорил? Это сейчас у него разговор вихрем пронесся в голове. Спешить приходилось, в сторонке жена стояла, своей очереди ждала. Но ведь и дальше…

… Петр да Елизавета…

… Андрей да Дарья…

… Лева да Аннушка…

… Григорий…

– Всех ли перецеловал? – подошел он к жене, под поцелуй склоняясь к ее животу. – Не шумит там еще что?

– Да шумишь-то больше всех ты, Кирилл Григорьевич, – без особой ласки ответствовала жена.

Он присмотрелся, поднимая глаза. Да, сур-рова!…

– Что такова, Екатерина Ивановна? Случилось что?

– Дарьюшка по зимней вьюге заболела. Ты не заметил?

Вроде было какое-то сомнение – чего и ее, как малышей, нянюшки на руках выносят? В девять-то годиков уже и плясать при виде отца можно. Да только в одной ли Дарьюшке дело?

– Ага, – понял он. – Обиделась, что вас в Глухове бросил? Так я ж на государевой службе. Государь не отпускает. Из-за вас же, семейства ради, поклоны бью. Иль не надо?

– Семейства ради! В Глухове? С кучей детей? Без мужа, который где-то шляется?..

Он понял, что остановить Екатерину Ивановну не удастся. Нарышкинский характер только кнутом… Да разве теперь жен в кнуты берут?

Отошел к старшему сыну, с мужской серьезностью спросил:

– Ну, где служить будем, ротмистр? В Конном?..

– Нигде, – был безликий ответ. – Лошадей я не люблю.

– Гм… В пушкари?

– Пушки? Они людей убивают!

Можно бы в этом возрасте и понимать, что пушки и созданы для убийства людей. Вот несколько лет неприступная крепость Кольберг, на взбережье Балтики, русским войскам не сдавалась, да были усовершенствованы пушки уральские – все-таки генерал Румянцев штурмом взял; в день смерти Государыни Елизаветы Петровны гонец от генерала Румянцева и привез ключи от злосчастного Кольберга. Брат говорил, что положил те ключи в гроб, к ногам Елизаветы… Вот что такое пушки! А конные полки галопом мчались по Берлину и поили своих лошадей в прусской Шпрее. Какого ж рожна ротмистру нужно? Сосунок!

Уже с явным гневом отошел и от него. Невесту за подвитые локоны дернул:

– Ну, тебе-то, Наталья, не в ротмистры, ни в полковники не нужно. Поди, в генеральши сразу?

– В царицы! – отрезала и невеста.

Он пришлепнул ее по вздувшейся юбке и остановил нянюшку, которая тащила Дарью к выходу из гостиной:

– Постой, постой. Что, очень приболела?