Владимир Дарда - Его любовь

— Если б достать оружие, — вздохнул кто-то в темноте. Микола уже по голосам узнавал некоторых своих старых знакомых. Был здесь и тот седой еврей, с которым сидел он в камере смертников в Белой Церкви, а потом — в Киеве, в гестапо. И человек по имени Владимир, даже в Бабьем яре выделявшийся своим неопрятным видом (был он всегда таким черным и помятым, словно только что выбрался из дымохода). И Яков из Закарпатья, который некоторое время учился в Берлине и хорошо владел немецким языком. И Артем — Миколин земляк из-под Василькова. И Петро, высокий парень из Харькова.

Не одну ночь обсуждали они варианты побега: нужно было остановиться на одном, окончательном и наиболее реальном, если вообще для них могло существовать что-либо реальнее смерти.

Оказалось, что каждого из них с первых минут ареста не оставляла мысль о побеге. Но никто не задумывался о побеге организованном: сообща все обсудить до мельчайших подробностей и по заранее составленному плану бежать в с е м!

В этом было что-то новое, а сознание того, что руководит Федор, который, как выяснилось, заброшен во вражеский тыл именно для организации борьбы с фашистами, вселяло веру в успех и прибавляло сил.

Артем предлагал сделать подкоп под толстые бревна стены. Выкрасть одну или две лопаты и копать по ночам, когда все в землянке заснут. На день вырытое маскировать.

Микола возражал. Одно время он и сам думал, что такой вариант возможен, но потом убедился в его нереальности. Землянка слишком глубоко опущена в грунт, почва песчаная. Широкого прохода не вырыть, а узкая длинная нора под давлением тяжелых бревен будет обваливаться. Маскировать проход несколько дней не удастся: каждое утро, как только узники уходят на работу, охрана с фонариками тщательно осматривает землянку.

— А что же ты предлагаешь? — спросил Федор. — Критиковать всегда проще.

— Я? — смутился Микола. — Я пока ничего не придумал…

— Лечь бы с вечера в штабеля с трупами, — начал было седобородый, будто раздумывая вслух. — А когда все разойдутся от печи, вылезть и потихонечку попробовать выбраться из лагеря. И — «мы с вами где-то встречались!».

— Лучше залезть в пустую цистерну, в которой воду привозят, — усмехнулся Владимир. — Спрятаться там, а когда машина выедет за ворота, откинуть люк — и айда.

— Задохнешься внутри.

— В душегубке не задохнулся.

— А может, захватить душегубку? Я машину вожу. И на полной скорости — вперед! — внес уже другое предложение Артем.

— Нет, это самоубийство, — сказал Федор. — И речь идет не о том, чтобы бежал я, ты или мы с тобой. Надо организовать массовый побег, бежать сразу всем! Тогда будет наибольшая вероятность, что кто-то спасется. Бунт смертников! Бунт неравный, требующий жертв. Но без крови не бывает победы.

— Только так! — горячо поддержал Федора Артем. — Напасть на охрану с лопатами и баграми, захватить автоматы и, отстреливаясь, уходить оврагом. Лучше всего — вечером, во время проверки или сдачи инвентаря. Передушить конвоиров, прорвать проволоку и — к Днепру!

— Скованный далеко не убежишь, — покачал головою Микола.

— Вот-вот, — подхватил Федор, будто давно ждал этого важного напоминания. — Начинать нужно с кандалов. Прежде всего расковаться, а потом уже действовать.

— А как же ты раскуешься? — скептически спросил Владимир.

— Потом раскуемся… — сказал Яков.

— Конечно, потом… когда овчарки ноги отгрызут, — невесело пошутил седобородый.

— Скольких уже расстреляли за то, что пытались пилить оковы, — прошептал Владимир.

— А пилить и не надо, — твердо произнес Федор. — Проще разогнуть хомутик! — Чувствовалось, что он давно обдумал это.

«Хомутик? Проволочное кольцо, которое немец-кузнец так ловко сплющивал на рельсе, — припомнилось Миколе. — И верно ведь: проще разогнуть его, чем перепилить звено…»

— Я тоже так думал, — послышался голос. — Хомутик разогнуть…

— Чем? Пальцами?

— Может, ты, Микола, нам что-нибудь подскажешь? — спросил Федор.

Миколе показалось, что он об этом думал с тех пор, как Гордей показал ему иглу, большую цыганскую иглу с ушком, забитым землей. Иглу, найденную среди трупов и спрятанную за пазухой.

У тех, кого расстреливали сейчас, при себе не было ничего: их тщательно обыскивали, раздевали почти догола. А вот в старых захоронениях можно кое-что найти. Тогда людей гнали, якобы собираясь куда-то их вывезти, и несчастные, ничего не подозревая, брали с собой все, что могло понадобиться в дальней дороге. Нашел же иглу Гордей!