Райдо Витич - Противостояние

девушки-партизанки.

Леночка?…

Может ли быть такое?

Пальцы прошлись по ее силуэту: худенькая, лицо так и светится, словно

обескровленное. Взгляд серьезный, не детский совсем, и глаза бездонными кажутся.

Серьезная. Косы уже нет…Леночка… Партизанит?

Тепло на душе и тревожно стало: она ли?

Ворот гимнастерки рванул и окно на себя, чтоб обдуло, чтобы в себя прийти.

— Коль, ты чего? — всерьез забеспокоился Тимофей. Миша вытянулся, на капитана

поглядывая:

— Плохо вам?

Санин папиросы достал, а подкурить не может — руки ходуном ходят. Федор подошел.

Спичку поджег, поднес, в лицо друга заглядывая:

— Ты чего? Случилось что?

Тот бы сказал, а что не знает — смотрит на снимок и боится поверить, боится не

поверить.

— Если она жива… Если б только она жива, — просипел дрогнувшим голосом,

качнув газетой. Грызов заинтересованно на снимок уставился, пытаясь понять, что

к чему:

— А кто это? — заглянул ему через плечо Шульгин, чтобы тоже рассмотреть из-за

чего сыр — бор, из-за другого плеча Ефим в снимок взглядом уперся. Оглядел, на

Николая уставился.

— Жена?

Санина мотнуло:

— Похожа. Очень. Но… Может, контузило ее тогда только? — уставился на друга

с надеждой.

Олег молча мужчине кружку с наркомовскими сунул:

— Выпей, быстрее сообразишь.

Санин замахнул и не понял, затянулся жадно папиросным дымом:

— Если б она… Если б только она…

— Так узнать можно, — влез Михаил. — В редакцию позвонить.

— Кто те, умник, данные о партизанах разглашать будет? — глянул на пацана

сверху вниз Федор.

"А как тогда, как?" — прошелся растерянным взглядом по лицам друзей Николай.

— Чего, правда, жена? А ты думал, погибла? — спросил Олег.

Санина свернуло, грохнул по подоконнику кулаком, оскалившись.

— Не лезь в душу, — предостерегающе бросил Тимохину Грызов.

— Ладно, — просипел Николай, стряхивая оцепенение, дурман из сонма чувств, что

накрыло не хуже взрыва «фугаски». Газету забрал, вырвал страницу, в карман

положил и вышел.

Сел на ящики у крыльца, в небо уставился. Внутри дрожит все, как струна

натянутая: Ленка. Ленааа!!

Она бы была… Жива бы была…

Как же он не вытащил ее тогда?

А как смог бы, если самого тащили?

Леночка…

— Простудишься, — заметила Осипова, у дверей пристраиваясь. И вроде просто

вышла воздухом подышать, шинель только накинула.

Коля глянул на нее, опять закурил и вынул снимок из кармана, протянул:

— Смотри.

— Смотрю, — не поняла.

— Невысокая, большеглазая, светлорусая, семнадцать лет, — начал описывать,

глядя перед собой. — Она?

— Ну, может и она.

Коля забрал снимок, сложил аккуратно:

— Может она, может, нет, — так выходит.

Осипову чуть перекосило в попытке понять:

— Это кто вообще?

— Жена, — ткнулся затылком в стену барака, а взгляд в сторону и такой, что у

девушки сердце заныло. И улыбка светлая, ласковая — такой она у Коли ни разу не

видела.

И ведь ни ей так улыбается — заразе этой!

У Милы лицо скривилось, глаза начали слезами наполняться, а Николай не видел —

перед собой смотрел, другое зрил — Лену: озорной взгляд, мягкая нежная улыбка.

"Пусть это ты будешь на снимке, Леночка, пусть ты будешь живой".

И ничего не надо. Пусть сердится на него, что женой назвал ее не спросясь. Пусть

не нужен ей, забыт, вычеркнут. Пусть с другим, пусть хоть с косой хоть лысая…

только бы живая, здоровая и счастливая.

— Жива… Бывают чудеса, — протянул.

"Да провались они пропадом, вместе с твоей "Леночкой"!!" — чуть не выкрикнула

Мила. а сверху вниз Федор. азглашать будет? —

Глава 23

Лена шла к Пантелею в хорошем настроении. Советские войска двинулись вперед,

теснят противника по всем направлениям, взяли под Сталинградом в плен пять

дивизий, а семь разбили! Так им гадам. И это только первая раздача долгов за

сорок первый!

Умоются еще, умоются, кровушкой выпитой подавятся.

Постучала в двери и хотела на шею сходу броситься, обнять:

"Дядечка Пантелей, наши фашистов гонят! Пять дивизий в плен взяли! Дали этим

гадам! Ура!!"

Но наткнулась взглядом на холодные, цепкие глаза незнакомого мужчины. Улыбка

сама сползла, внутри похолодело и пришло запоздалое осознание, что на занавески

на окнах она не посмотрела…

— Здравствуйте, мне бы вот обувки какой, — уставилась на старые, расхлябанные

ботинки, прикидываясь дурочкой. — Вы же сапожник, можа есть чего? Подайте