Мор Йокаи - Сыновья человека с каменным сердцем

Священники прославляли с амвона, как высшую добродетель, воинскую доблесть и геройство. В проповедях не упоминались папские энциклики, не предавались анафеме ереси: борьба за независимость была одинаково священна и для креста и для звезды. [61]

И пламенный поэт, [62]метеором сверкнувший на нашем небосводе, воспевал, в своих стихах эту священную войну зa независимость родины. Его призыв к освободительной борьбе прозвучал с поднебесных высот, то было последнее его слово перед тем, как на наших глазах закатился он за неведомый горизонт. Быть может, он не упал на землю! Кто знает, не вернет ли его нам новый поворот земного шара и не увидим ли мы его опять над своей головой – искрометным, мечущим громы и молнии!

Так создавалась национальная армия.

Хорошо, скажете вы. Все это – поэтическая сторона дела. Ну, а проза? Откуда брались деньги?

Верно, войну без денег вести нельзя.

И вот как обстояло дело. Каждый, у кого была хотя бы одна серебряная ложка или пара серебряных шпор, отдавал их на нужды родины. Молодые девушки вынимали из ушей серьги, вдовы отдавали в национальную казну скопленные филлеры. [63]Сюда же поступали и собранные по грошам сбережения от пенсий. Кто мог помышлять о сбережениях, когда нависла угроза потерять отечество?

Однако всего этого было недостаточно. Тогда решили печатать деньги на простых клочках бумаги: мол, эти клочки и есть «деньги нации». И люди принимали их как настоящее золото. Ни один человек не сомневался в их полноценности: «Нация сама себе владыка. Все, на чем изображен ее герб, – для нас священно».

И денег стало столько, что хоть пруд пруди.

Даже министр финансов не имел приличного пальто; военный министр курил дешевые сигары – на лучшие не оставалось средств, все было отдано родине. Главный военный интендант в обеденный час обходил по очереди своих многочисленных знакомых, чтобы не расходовать на собственное пропитание денежных ресурсов страны.

И когда тому или иному правительственному комиссару вручали какое-либо заветное сокровище – как было, например, с Эденом Барадлаи, – никто не сомневался, что пожертвование будет использовано по назначению: то, что отдано для приобретения хлеба, непременно превратится в хлеб, то что отдано на приобретение оружия, превратится в оружие.

Вот как были найдены материальные средства для содержания национальной армии!

А спустя полгода чудеса героизма, совершенные этой армией, уже вошли в историю.

Недавние мальчуганы становились в те дни увенчанными лаврами героями, молоденькие лейтенанты – генералами, полководцами. Изодранное в боях трехцветное знамя завоевало уважение всего мира!

Воины с честью выдержали все испытания: они бросались в огонь сражений, преодолевали вьюгу, стойко держались в трудные месяцы поражений и тяжелых потерь.

В Комароме они не дрогнули под градом осколков и снарядов противника.

Под Сольноком вооруженные косами рекруты, закрыв глаза, атаковали батарею изрыгавших смертоносный огонь орудий и захватили её.

У Пакозда национальные гвардейцы с косами в руках заставили сдаться десятитысячный отряд пехотинцев, вооруженных ружьями.

Возле Дьёра одиннадцатый пехотный батальон со штыками наперевес ринулся в атаку против вражеской кавалерии и обратил её в бегство. А в Буде гусары, спешившись, пошли на приступ крепости.

В Лошонце отряд бывшего члена апелляционного суда, превратившегося из вице-губернатора в полководца, средь бела дня захватил все пушки и взял в плен штаб противника, в шесть раз превосходившего его по численности.

Около Пишки один-единственный батальон под командой Инцеди в течение целого дня оборонял мост от натиска в двадцать раз более сильного противника и отстоял его.

А как стремительны, как блистательны и внезапны были маневры венгерской национально-освободительной армии! Под Селакной венгры сумели незаметно, будто под землей, просочиться во вражеский тыл. У Браньцко они преодолели крутой горный склон и с боями пробились сквозь порядки неприятельских войск. Под Сольноком, в тылу у врага, конный венгерский отряд вплавь форсировал Тису. Из охваченного огнем Шегешвара люди сумели увезти на телегах снаряды и порох. У Тисафюреда, где суровая зима навела ледяной мост через Тису, венгерское войско встало стеной на замерзшей реке и, преградив путь полчищам неприятеля, решительно заявило:

– Довольно! Ни шагу дальше!

Народ-богатырь собрал всю свою мощь, распрямился во весь рост и, подняв свои могучие руки – сто тысяч рук, – гордо бросил вызов врагу: