Сяошэн Лян - Исповедь бывшего хунвэйбина

Основываясь на своем познании этой революции, учащиеся надеялись, что среди учителей, которых не удалось вывести на чистую воду, можно выискать отдельных из них для предъявления обвинений. Все еще не подвергшиеся чистке учителя понимали друг друга без слов, размышляли друг о друге. Они тоже надеялись вывести на чистую воду еще несколько человек из своей среды, разумеется, исключая себя. А для этого надо раньше других объявить, что остался отряд чистейших революционных учителей. И тогда можно чувствовать себя в абсолютной безопасности, успокоить сердце и душу, избежать возможной беды в будущем и, проникшись пафосом, менять судьбы других. Только такая революция наберет силу.

У 30 с лишним учителей, выведенных на чистую воду, даже в результате избиений не выявили новых обстоятельств преступлений, и наши революционные учащиеся поняли, что кроме старозаветных фактов они ничего нового не добудут, поэтому энтузиазм переделать этих людей понемногу угас. Многие учащиеся надеялись, что придет день, когда можно будет вытащить за воротник на солнышко директора школы и надеть ему колпак позора, повесить бирку, побрить наголо его дьявольскую голову, измазать лицо, не боясь ничего, вдоволь поколотить его. За все время участия в грандиозной «Великой культурной революции» я ни разу не видел, чтобы хотя бы самый ничтожный директор школы был выведен на чистую воду и избит. Слишком уж большим доверием они пользовались у многоуважаемого председателя Мао. Нам самим тоже совершенно нечем было гордиться! А рабочая группа доверяла директору школы. И не только доверяла ему, но и опиралась на него. Каждый раз, когда проходило общешкольное собрание-избиение, он всегда сидел в президиуме. Слева от него находился председатель рабочей группы, справа — заместитель председателя, рабочая группа представляла Центральный комитет партии, она как бы находилась под защитой двух сверхпрочных покровителей. Мы хотели что-нибудь сделать ему, но ничего не смогли. Революционный энтузиазм, который падал с каждым днем, мы должны были поддерживать, перенося его на общество в надежде, что на основе старого энтузиазма удастся разжечь новый. Революционный энтузиазм настоятельно требовал стимулирования новейших целей. Постоянного наличия возбудителя. Только при революционном энтузиазме возможен непрерывный подъем. Утрата такого возбудителя отрицательно сказывается на состоянии революционного энтузиазма. Полная его утрата приводит к полному отсутствию энтузиазма. А в таком случае наша страна может начать новое политическое движение, так что, начинать снова? Или же наша партия может провести новую борьбу линий, так что, снова проводить борьбу линий? Наш народ потому всегда имел неослабевающий революционный энтузиазм, что всегда видел перед собой новейшие революционные цели. Впоследствии изменения в «Великой культурной революции» привели к шагам, которые действительно не имели той цели, ради которой можно было бы продолжать революцию, поэтому стали призывать революционные народные массы к революции в самих себе. Говорили: «Революция вспыхивает в глубине души». Все революционные народные массы должны изо всех сил бороться с эгоизмом, частной психологией в собственной душе. Если даже гнусный эгоизм всего лишь мелькнул как мысль, его надо жестоко вырывать с корнем. Через сами революционные народные массы обобщать теорию революции народных масс внутри себя. Приведу некоторые высказывания: «Эгоизм похож на вонючий доуфу: когда его понюхаешь, пахнет тухлым, когда станешь есть, ощущаешь аромат», «Чтобы определить настоящий ты революционер или мнимый, надо прежде всего посмотреть, способен ли ты изменить самого себя», «Для того, чтобы переделать себя, надо иметь дух, способный видеть множество красных кинжалов. Если ты не умер, то и я буду жить». Эти выражения впоследствии на сборищах по борьбе с эгоизмом приобрели значение «иметь смелость по-настоящему пойти против себя, вонзать белый кинжал, вынимать красный». Тогда появилось очень много настоящих храбрецов, способных вонзать в себя белые кинжалы, а извлекать красные». Потому что не такое уж простое дело на казенном бланке признать себя эгоистом, назвать себя алчным пащенком и грабителем. Горько рыдать и лить слезы, раскаиваться, публично клеймить себя. Мало только горько плакать, мало только раскаиваться, мало также публично клеймить себя. Надо не только взять на себя смелость пойти против себя, надо еще быть способным взять на себя слишком много, высказать людям убедительные доводы. К примеру: если я, один человек, в течение одного месяца на казенной писчей бумаге напишу пять писем, в каждом из которых по два листа, тогда за месяц использую десять листов казенной бумаги. А за год? 120 листов. А если так же как и я сделают все в учреждении? А если все миллиардное население страны сделает то же, что и я? Сколько надо будет истратить казенной писчей бумаги? Сколько получится, если это пересчитать в деньги? Если на них купить машины, то сколько можно купить? И сколько каждая из этих машин может за 10 лет произвести продукции? Если же закупить не обычную технику, а производящую лекарства? Сколько можно будет вылечить людей? Сколько можно спасти людей от смерти и ран...