Роман о Лисе

Тут дама Фьера [1899] . Имя королевы-львицы переводится как «Гордая». , вся дрожа,
В поту от страха, но держа 1900
Себя в руках и вид усвоив
Надменный, вышла из покоев:
За Лиса страх, за перстень страх,
Что ныне у него в руках.
Казнится из-за дара: скверно
Ей вскоре будет, знает верно,
Еще поплачет по кольцу —
Идет история к концу.
Но, сохраняя вид достойный
И поступью пройдя спокойной 1910
К Гринберу, молвит так ему,
Что хоть дивись ее уму:
«Гринбер,— сказала королева,—
Тем Лис наш вызвал бурю гнева,
Что шал был, нагл и неумен,
За что сполна и платит он.
Вот грамотку я принесла:
Смерть для того не тяжела
И не страшна ни в коей мере,
Кто к ней приходит в твердой вере. 1920
Имей ее он при себе,
Не относился бы к судьбе,
Его постигшей по заслугам
Иль без вины, с таким испугом.
Скажите — но от всех храня
То в тайне,— взял чтоб от меня
Он грамотку и как мне жалко,
Что началась вся эта свалка.
Отнюдь не низкий мной порок
Руководит, свидетель бог. 1930
Мне потому так тяжело,
Что он пригож, а терпит зло».
Гринбер ей: «Всех похвал одна вы
Достойны, благота державы!
Всевышний и на всяку плоть
Взираяй, царь наш и господь,
Не уберегший вас от срама
Да отведет бесчестье, дама!
А Лис, когда б остался жив,
Вам стал бы другом, всех затмив». 1940
Тут королева, отдавая
Записку, взята каковая
Охотно им была, тайком
Шепнула на ушко о том,
Что если Лису-бедолаге
Спастись случится в передряге,
Направит пусть стопы свои,
Ради обещанной любви,
К ней, чтоб поговорить, но тихо,
Нишком, тут ни к чему шумиха. 1950

На том расстались. В миг, когда
Все рвутся приговор суда
Свершить, а Лис в удавке тесной
Готов предстать на суд небесный,
Кузен Гринбер, бросая взгляд
На то, как Изенгрином сжат
В объятьях Лис и чуть не вздернут,
А строй врагов вокруг развернут,
Заводит громогласно речь
С тем, чтоб их слух к себе привлечь:
«Ах, Лис, вы нынче в неизвестный 1960
Пойдете путь на суд небесный.
К тому готовясь бытию,
Вы, исповедавшись, свою
Оставьте волю детям, кои
Прелестны и умны, все трое».
— «Впрямь,— молвит Лис,— имею власть
Всем ныне выделить я часть.
Пусть во владенье замком вступит
Мой старший: враг в него не вступит, 1970
А башни, также как бойницы,—
Жене, чьи коротки косицы.
Затем мой сын Пролаз: пусть все
Луга ему Тибер Фрессе
Отдаст, мышей и крыс там масса —
Не словишь столько до Арраса. [1976] . Город на севере Франции; его упоминание указывает если не на место возникновения романа, то на ту область, где это произведение имело широкое хождение. И язык памятника, и его топография говорят о том, что он был создан на северо-востоке страны (Иль-де-Франс, Пикардия, Шампань, Фландрия, отчасти Нормандия).
И младший, наконец, Ровель:
Ему пускай Тибо Форель
Покос и садик, где гумно,
Отдаст, там белых кур полно. 1980
На сем кончаю я с разделом:
На жизнь им хватит при умелом
Веденье дел. При всех им прав
Добившись, верю я, что прав».
Гринбер ему: «Конец ваш близок,
Наследников же краток список,
И я, кузен ваш, в стороне.
Могли бы, что-то дав и мне,
Явить, сколь добры ваши нравы».
Лис говорит: «Да-да, вы правы. 1990
Коль замуж выйдет вновь жена,
Пускай та часть, что ей дана,
Вся вам, святой Марии ради,
Отходит, до последней пяди.
Она же, со моей кончине,
Забудет вскоре о кручине,
Тибо в силки свои заманит
И, чтоб крестился, ждать не станет.
Едва положат мужа в гроб,
Жена глазами хлоп да хлоп 2000
Кругом, и, если кто пригож,
Сейчас же вынь ей да положь,
И даже чувств не засекретит,
Трепещет: вдруг он не заметит.
К примеру, схоронив меня,
Моя утешится в три дня.
Однако, только соизволь
Мне приказать сеньор король
Пойти в отшельники, монахи,
Каноники, пошел в рубахе 2010
Волосяной бы, потому
Что угодить хочу ему,
Хотя из бренной сей юдоли
Ушел и по своей бы воле».

В крик Изенгрин: «Несчастный враль!
Развел такую пастораль!
Уж как вы за нос, притворяла,
Водили нас, давали драла,
Красиво было б и сейчас
Всех обмануть примеркой ряс! 2020
Пусть бог владыку обесславит,
Коль вас позорно не удавит
Он, сей же час казнить веля,—
Вам, право, в самый раз петля.
Того, кто вашу казнь отложит,
Любить душа моя не может:
Спасать злодея от петли
Лишь злоискатели б могли».
— «Сир Изенгрин, теперь всецело,—
Лис молвил,— это ваше дело. 2030
Но в вышних бог свой суд вершит:
Кто жалуется, не грешит».
Король вмешался: «Время вешать!
Довольно болтовней нас тешить!»