Роман Романов: Эдиков комплекс. Романтическая фантазия на тему сновидения

Люби все мгновения и ( не ) ищи связи между явлениями.

Марсель Швоб. Лампа Психеи

В скромном провинциальном городе, что дремал на берегу полноводной реки, приближалось время обеда. Ясный сентябрьский день в этот час был приятен и свеж. Приятен для искусствоведа Цветковой Дарьи Николаевны: ее дочь Любаша недавно получила вожделенную работу в ресторане гостиницы «Амур». Приятен для юной официантки Любы. Работодатель девушки вопреки обыкновению не затащил ее с утра в подсобку для удовлетворения своих естественных надобностей: он был занят особой важного иностранного гостя. Приятен для важного иностранного гостя. Он сполна удовлетворил свои противоестественные потребности в кабинете Любиного работодателя и теперь, расхаживая по городскому пляжу, заносил в путевой дневник сентиментальный каламбур: «Jesuisauborddel’amour!»1 1 «Я нахожусь на берегу любви!» ( фр. ). Французское слово amour ( любовь ) произносится как «Амур» ( здесь и далее – прим. автора ) .

Этот славный осенний день был приятен и для ученика Миши, который тайком прогуливал школу. Он безмятежно швырял камешки в искрящуюся на солнце воду Амура и с любопытством разглядывал иностранного туриста –лохматое чучело, одетое в разноцветное тряпье. Тот, сутулясь, бродил по песку с огромной тетрадью в руках и сам с собой громко говорил на чуждом картаво-назальном наречии.

Когда Мише надоело разглядывать водяные круги, что исходили от центра и поглощались едва приметной рябью на поверхности реки, он придумал себе новое развлечение. Мальчишка стал носиться по безлюдному берегу с раскинутыми в стороны руками-крыльями. Он взрывал кедами песок и издавал рычащие звуки, какие, по его представлению, мог производить самолет-истребитель. При этом искоса наблюдал за одиозным туристом, возможно, избрав его мишенью своих военных действий. Миша знал, что любой иностранец является гнусным шпионом и его подрывную антисоветскую деятельность необходимо искоренять в зародыше.

Лягушатник с талмудом в руках наверняка почуял угрозу, исходившую от русского подростка в красном шейном платке, и, чтобы не стать жертвой его бреющего полета, покинул пляж, напоследок громко воскликнув:

– O-la-la! J’ai perdu la tête!J’aiperdulatête ! 2 2 О, ля-ля! Я потерял голову! Я потерял голову! ( фр. )

– Сам пердюля ! – шмыгнув носом, крикнул вслед иностранцу Миша и показал язык. Совершив этот – единственно доступный ему сейчас – акт патриотизма, мальчуган поднял валявшийся неподалеку неказистый портфель с учебниками, отряхнул его от песка и побрел к ближайшей скамье. Он собирался немного поучить устные задания на следующий день, чтобы потом с чистой совестью возвратиться домой.

Миша опустился на лавочку, плюхнул рядом портфель, достал из него толстую коричневую книгу с ободранным корешком, открыл на странице, заложенной обрывком бумаги, глубоко вздохнул и принялся за чтение.

Сначала он читал молча, нетерпеливо перепрыгивая взглядом с одной строки на другую. Потом очнулся и, с досадой осознав, что ничего не помнит из прочитанного, вернулся к началу страницы. Миша несколько раз пытался вникнуть в смысл истории, написанной тяжелым, допотопным языком, но у него ничего не получалось. Бедолага понял, что иначе как суровой зубрежкой материал не осилить, поэтому принялся штурмовать текст испытанным методом многих поколений школьников. Он прочитывал вслух несколько предложений, возводил глаза к небу и бессмысленно их повторял.

– «Вырос Эдип у Полиба и жены его Меропы, называвших его своим сыном, – без всякого выражения в голосе бормотал Миша, – и сам Эдип считал их своими родителями. Но однажды, когда Эдип уже вырос и возмужал, один из его друзей, охмелев на пиру, назвал его приемышем. Это поразило Эдипа. Он пошел к Полибу и Меропе и долго убеждал их открыть тайну его рождения. Но приемные родители ничего не сказали ему. Тогда решил Эдип отправиться в Дельфы и там все узнать. Прибыв туда, вопросил он оракула. Ответил ему лучезарный Аполлон устами пифии…»

– «Эдип, ужасна твоя судьба!» – внезапно раздался голос у Миши над ухом. Это произошло столь неожиданно, что мальчик в испуге подскочил. Рядом сидел невесть откуда взявшийся бледный человек и непринужденно произносил наизусть текст из его книги: – «Ты убьешь отца, женишься на собственной матери, и от этого брака родятся дети, проклятые богами и ненавидимые людьми».