Мелвин Брэгг - Дева Баттермира

Джон, рожденный так же как и его отец в июне, обрел упокоение.

В Карлайле, как думалось Хэтфилду, его содержали вполне сносно. Его доставили в город в первую неделю августа за девять дней до начала слушаний, дабы он успел подготовиться к суду. Его тюремщик, мистер Кемпбелл, круглолицый, любезный и веселый, точно озорной монах, приветствовал нового постояльца тюрьмы с тем радушием, с каким приветствовал бы Джона сам Джордж Вуд, а карлайлская тюрьма представлялась бы столь же уютным местечком, как и гостиница «Голова королевы».

— Уж так приятно, — заверил надзиратель, — готов служить к вашему удовольствию.

Подобное обращение всколыхнуло в душе его все самое лучшее, он подал тюремщику гинею с таким смешанным чувством дружелюбия и надменности, что мистер Кемпбелл немедленно и безоговорочно перешел в ряды ярых сторонников Хэтфилда.

Первым к нему явился преподобный Марк, который исполнял обязанности тюремного капеллана наравне с преподобным Паттерсоном. Именно от Марка Хэтфилд и узнал историю Карлайла — значимость римского завоевания для основания крепости, и притязания на то, что якобы именно Карлайл был столицей при короле Артуре, о завоевании этого края норманнами, о величайших войнах с Шотландией, когда Карлайл, как разменная карта в игре, переходил из одних рук в другие; узнал он и о том, как короля Шотландии короновали в этом городе, и о том, что величайший завоеватель Англии, король и воин, захоронен на кладбище близ Бурга-на-Песках. После того, как две национальные армии сошлись в битве на границе и увидели, как враждующая сторона покинула Англию морем близ Солуэй, что в заливе Солуэй-Ферт, местные семьи в течение трех веков враждовали с Карлайлом, поскольку город представлял собой единственный оплот порядка и законности на многие мили к югу и северу, пока Яков [53] Яков I Стюарт (1566–1625), английский король с 1603 г., шотландский король (под именем Якова VI) с 1567-го. не объединил два враждующих королевства дипломатическим путем. И наконец, заключил свое повествование тем, как Красавец принц Чарли [54] Красавец принц Чарли — прозвище принца Карла Стюарта (1720–1788), в попытках вернуть Стюартам английский престол его поддерживали шотландские горцы (волынщики). явился в город в сопровождении ста волынщиков всего шестьдесят семь лет назад — некоторые люди, которые, еще будучи маленькими детьми, оказались свидетелями того знаменательного события, и по сию пору живут в городе.

Хэтфилд даже почувствовал себя несколько польщенным, поскольку на их с Мэри пути через Карлайл, делал экскурс в его историю. Для него эта была весьма благодатная тема.

Он планировал использовать отпущенные ему девять дней перед судебным разбирательством. Здесь должна была сыграть определенную роль его внешность, его взаимоотношения с посетителями — в особенности со священником, — его защита, его манеры, стратегия. Он был убежден, что Микелли прибудет в город до начала слушаний и позволит ему использовать себя и детей в качестве смягчающих вину обстоятельств. Он нисколько не тешил себя иллюзиями по поводу того, каков будет вердикт присяжных в отношении его двоеженства — в особенности если их жены станут присутствовать на заседаниях. В то же время ему было предъявлено обвинение совсем не в этом преступлении, и все события, происходившие вокруг него, напоминали быстрый поток реки, что вращает лопасти водяной мельницы. Ему предъявляли обвинение в преступлении, которое каралось смертной казнью через повешенье. И все же Джон знал: всегда сохраняется хотя бы ничтожная возможность, что судья проявит милосердие. Или же — правда, такое случалось крайне редко — из Лондона придет бумага с отсрочкой исполнения приговора или помилованием. У него была возможность побороться.

Но отныне и навсегда теперь ни малейшего изъяна, чтобы комар носа не подточил: характер следовало выдержать совершенно и сформировать его окончательно.

Он попросил доставить ему несколько предметов, которые бы привнесли в его жизнь больше удобств — велел подать еще бумаги и чернил, новое перо и еще кларету. Ужасающие лишения, в которых он провел последние восемь месяцев, не позволяли ему в достаточной степени тратить деньги, которые он прихватил с собой из Брикона, — к тому же в Лондоне у него скопилось немало средств от поклонников, да и Ньютон слегка пополнил его запас. Он вполне мог себе позволить тратить некоторые средства, не считать деньги и в дальнейшем рассчитывать на то, что когда вести о его прибытии разойдутся в обществе, то в притоке новых сумм не будет недостатка.