Валериан Торниус - Вольфганг Амадей. Моцарт

Пока планы зреют и постепенно обретают форму, жена Моцарта, Констанца — она на сносях, — отправляется на отдых в Баден, что стало возможным после того, как Шиканедер вручил Моцарту первую довольно скромную, надо сказать, субсидию в счёт аванса. Время от времени Моцарт навещает супругу, на сей раз разлука даётся ему особенно тяжело.

Дома, в Вене, житейские невзгоды набрасываются на Моцарта, и шаловливый тон, в котором написаны его письма к своей дорогой Констанце, призван лишь затушевать эти обстоятельства. Во время своего вынужденного соломенного вдовства он ведёт беспорядочную жизнь холостяка: увольняет служанку Лори, питается чем придётся, а иногда и вовсе не ест, пьёт много крепкого кофе, чтобы взбодриться и подстегнуть себя, и работает над оперой. Временами в садовой беседке, что стоит совсем рядом с театром и где он в основном и сочиняет «Волшебную флейту», появляется Шиканедер, всякий раз с «животворным» шампанским, и на несколько часов силы вновь возвращаются к заметно слабеющему Моцарту. Сомнения нет, в уголках его глаз притаилась зловещая усталость, которая только и ждала часа, когда сможет обрушиться на него всей своей тяжестью. Он сам не признается себе в этом, но, когда взглядывает в зеркало, часто невольно пугается своего пожелтевшего лица.

Примерно за две недели до родов Констанца возвращается в Вену. Вместе с ней как будто вернулся в дом и уют. Моцарт может перевести дух. Ему чудится, что само присутствие жены — сильнодействующее лекарство, которое снимает с него этот неимоверный груз безотчётной тоски и тревоги.

Несколько дней спустя в коридоре забренчал колокольчик. Констанца идёт к двери, отворяет и видит перед собой пожилого худощавого мужчину весьма почтенного вида, который вежливо просит позволить ему побеседовать с господином придворным камер-музыкантом. Моцарт принимает его.

— Извините, что побеспокоил вас. Я здесь по поручению весьма значительного лица. У меня к вам дело.

— Позвольте узнать, кто вас послал?

— Мой поручитель желает остаться инкогнито.

— О чём идёт речь? — сдержанно интересуется Моцарт.

— Речь идёт о «Реквиеме», который моему господину угодно заказать вам. Он намерен особым образом отметить годовщину смерти своей покойной супруги, и «Реквием» придаст этому особое звучание. Возьмётесь ли вы?..

— Охотно, — ответил Моцарт после недолгих колебаний.

— Для ясности скажу ещё: мой господин большой ценитель музыки, но он оставляет за вами полную свободу музыкального решения. Когда, вы полагаете, вещь будет готова?

— Точного срока назвать вам не могу. По возможности — скоро.

— Хорошо. Я позволю себе время от времени осведомляться о ходе работы. Да, и вот ещё что. На какой гонорар вы рассчитываете?

— Пятьдесят дукатов, — отвечает Моцарт, подумав.

— Вот они, — говорит неизвестный и отсчитывает монеты. — По завершении вещи мой поручитель непременно заплатит вам точно такую же сумму. А теперь разрешите мне откланяться.

Незнакомец удалился, а Моцарт сидит словно окаменев. Констанца, подслушивавшая у двери, входит в комнату:

— Эге, муженёк, нам, кажется, немного повезло.

— Повезло? — тихо произносит Моцарт и смотрит на неё с грустью.

— А ты разве не рад? Столько денег за ненаписанное произведение пока никому не платили.

Он растерян:

— Ты права. Мне даже предстоит получить больше... Конечно, конечно, я рад, очень даже рад... не будь этого «Реквиема»...

Заказ таинственного незнакомца разрывает душу Моцарта: он то бесконечно рад и готов обнять весь мир, то подавлен, едва ли не в отчаянии. В таком вот состоянии глухой тоски он подходит к колыбели своего младшенького, вглядывается в кукольное личико ребёнка и думает: «Неужели мне и тебя суждено потерять, как я потерял уже четверых детей, или судьба сохранит мне тебя, чтобы сын завершил то, что не дано было завершить отцу?» Глубокий вздох вырывается из его груди. Одно ясно: тёмных, тяжёлых часов в его жизни сейчас куда больше, нежели светлых, приносящих счастье. Может быть, причиной тому — явный упадок сил? Это заметно и по тому, как он творит. Работа над оперой постепенно отступает на второй план перед новым заказом, за который он уже принялся. Только первые партии Зарастро, где выражена его мудрость, проникновение в глубины всего сущего, явно продвигаются вперёд, но кроме них — ничего.

А в середине августа снова неожиданное известие, на сей раз из Праги: по поручению властей Богемии Гуардазони передаёт Моцарту заказ на оперу, которую предусмотрено исполнить шестого сентября, в день коронации императора Иосифа II королём Богемии. Ему обещан гонорар в двести дукатов, а к письму приложено либретто под названием «Тит». Моцарт испуган. Как ему написать оперу за три недели и вдобавок разучить её с оркестром? Но заказ почётен, ему впервые предоставляется возможность продемонстрировать императорской чете своё мастерство, и потом гонорар чересчур соблазнителен. Прочь все сомнения! Он вместе с Констанцей готовится к поездке, а дети останутся на попечении у бабушки.