Юрий Сергеев - Княжий остров

Арина замолчала, обошла вокруг иконы и подняла на них взор. Вскинула благословляюще обе руки и снова заговорила:

- А теперь мое слово к вам, к детям вашим. В конце века сего Россия вновь окажется на краю гибели. В прошлой гражданской войне, в голодах, в этой войне, в пыточных мучениях и лагерях у нее погублены лучшие люди… Их души начнут возвращаться в Россию в конце века, вновь явятся во плоти для защиты ее в час смертного испытания… Станут рождаться особые, моленные дети, верящие в Бога с колыбели, умные и сильные воины, мудрые девы… Но силы Зла это тоже знают и постараются устроить великий голод и хаос в России, чтобы матери перестали рожать небесное воинство; власть захватят инородные бесы… Их жрецы приложат все силы и поступятся всем мировым золотом, только бы помешать воскресению Руси. Чтобы эти дети не спасли ее… Вы должны помешать бесам надругаться над нею, вы должны спасти Россию. Благословляю вас…

* * *

Со свечами в руках они шли бесконечным подземным ходом за Ариной. От него отходила масса разветвлений и бесчисленное количество келий. Во многих из них стояли на коленях седобородые старцы и молились при свечах, не обращая внимания на проходящих мимо. В сухих больших залах и отвилках лежало грудами старинное оружие: пушки и луки, арбалеты и пищали, копья и сабли хранились целыми возами… На их лезвиях были заметны зазубрины от боев на поле Куликовом и Бородино, во многих баталиях принимали участие небесные воины Руси, охраняя ее, очерчивая круг обережный мужеством и духовной крепостью.

Они вышли на свет за Днепром. Густой сосновый бор принял и укрыл их. Всхрустывали сухие веточки под ногами, шуршала палая хвоя, корабельные сосны возносились к голубеющему небу. Кроны гудели в порывах утреннего ветерка. Густо пахло смолой, хвоей и грибным духом, тяжелая роса осыпалась с кустов, холодила руки и лица. Гомонило множество птиц, лучи солнца золотили сосны у вершин. Откуда-то доносились взрывы и пулеметные очереди, ревели танки. Шел бой. Туда вело множество следов, взлохмативших палую хвою, путь воинов из храма Спаса…

Арина неожиданно остановилась и повернулась, и они снова удивились ее красоте и неземному образу, чему-то неуловимо-таинственному, испускающему свой животворный свет, благость и покой. И вновь, чем больше они смотрели на нее, тем труднее было оторвать взгляд от ее лика и сказать слово…

Они так и пошли, оглядываясь, видя ее со вскинутыми к плечам руками, благословляющую их крестный путь…

* * *

Сокол летел над разрушенным Смоленском, видел жаркий бой под Вязьмой, где схлестнулись в смерти тысячи и тысячи человецев… Он все зрил с непомерной высоты. В небе хищно кружились самолеты, ахали на земле взрывы бомб, разметывая все живое. Он видел страшный бой под Ельней, горящую пшеницу, воронки, кишащие трупными червями… Стонала земля от нашествия, от боли людской, пылали деревни, расстреливался бессловесный скот, люди обезумели в коловерти смерти…

Сокол зрил с высоты, как к измотанным русским частям идет густыми колоннами пополнение со всех лесов и концов света. Пополнение в новеньком обмундировании и с новыми винтовками смешивалось с поредевшими частями и с ходу шло в бой, предпочитая штыковую атаку. Сокол зрил неистовый напор этих частей, он слышал крики этих людей в рукопашной и дивился старому выговору слов… Они не сквернословили, как красноармейцы, стремительно бежали со штыками наперевес, и древний, памятный далеким предкам сокола крик: «У-РА…РА..РА!!!» — парализовал волю врага. Немцы стали бояться, как священного огня, атак этих русских, — пронзала пугающая мысль: «Смертны ли они?!»

Сокол зрил, как мимо него возносились светлым пухом души убиенных в небо, а оттуда косым непрерывным дождем шел звездопад и, коснувшись земли, оборачивался воинскими полками: побатальонно, поротно, повзводно… примыкали штыки и единым махом прямо с марша бросались в штыковую атаку… Еще выше взлетел сокол и зрил оттуда, как со всех концов России ползли эшелоны с техникой и живой силой… как за Москвой эта сила копилась и клубилась, готовая, подобно туче, грозно оборонить ее, покарать врага молниями, смыть с земли русской всеочищающей грозой.

Сокол зрил со своей высоты и Княжий остров, и разрушенный монастырь, зрил под ним храм Спаса и новые тысячи воинов, получающих в нем благословение, до его слуха дотекал стройный монашеский хор из-под земли, сокол зрил много таких мест по всей Руси, овитой океанами и бессмертной в своих пространствах. Он зрил с высоты разбегающихся бесов, досель угнетавших ее, зрил лики новых военных вождей русичей…