Юрий Сергеев - Княжий остров

Сергеев Ю.В.

Княжий остров. Роман. — М.: Изд-во «Княжий остров»,

2004. - 544 с. Подарочное издание.

ISBN 5-902831-0З-2

Славянскому Роду посвящаю

Автор

Егор Быков летел вниз головой сквозь вселенскую темь… Рука судорожно сжимала кольцо парашюта. Ему на миг почудилось, что не осилить, не оторвать от груди это холодное кольцо, что плоть его насквозь и легко прошьет всю землю и уйдет к дальним звездным мирам, к сказочной радости и свету. Но, помимо мертвой одури, пальцы сами рванули крепкое железо. Над головой дробно ударил шелк о жидкую твердынь воздуха, стропы ухватили за плечи, словно чья-то разумная и сильная рука остерегла от устремления в призрачную бездну. СВТ больно ударила стволом о подбородок и разом отрезвила, пробудила Егора.

Далеко-далеко на востоке обагрились кровью зеленые тучи, затлел рассвет, неустанно идущий, воюющий тьму… С такой высоты виделся он нереальным чудом облитой кипенью осенних красок предалекой якутской тайги. Под ногами же снуло расступилась туманная мгла: ни огонька, ни звука, бесшумно несло его по ветру, надутый купол крепко держал паутиной строп за плечи. Быков тренированно спружинил и покатился, лихорадочно гася парашют. Быстро отстегнул лямки и прянул в сторону, оглядывая темь зрачком ствола. Под ногами мялась свежая пашня, неведомо кем поднятые пары, в разор войны. Рассвет все разгорался, все яростнее и кровавее полыхал огнем весь восток, уже затлели и обуглились жаром облака над самой головой, где комариным зудом стихали моторы самолета, повернувшего к незримой линии фронта.

Егор неосознанно сел в пахоту, нагреб ладонью волглой от росы землицы и поднес к лицу. Пахла она жизнью и тленом… Нежно и терпко отдавала умирающими корнями вывернутых плугом трав, струилась и шуршала меж пальцев, липла к ним, осыпалась.

Просветлело, кругом, засерело. Проглянулись из алости зари спящие леса, взвился тайно в поднебесье и ударил жаворонок: затрепетал и охолонул такой животворной радостью, силой, что Егор рассеянно улыбнулся и откинулся навзничь, тщетно отыскивая глазами в розовом дыму неба эту неугомонную птаху.

Наслушался досыта, неторопливо поднялся. Отстегнул от вещмешка саперную лопатку и глубоко зарыл парашют. Быков не терпел суеты. Тускло светящаяся стрелка компаса указывала ему путь на север, через леса и реки, отнятые у его народа врагом. В карманах потрепанного кожуха таились две лимонки, новенькая финка и ТТ за поясом да винтовка на плече. Старые, но добротные ботинки, вещмешок из обычной дерюги, где ухоронена еще одна граната поверх рации. Вот и весь скарб. Это оружие обязано хранить его жизнь в пути по лесам, а потом оно останется где-то в безымянном месте, а дальше, если повезет, будут думать голова и руки. Они помнят еще школу японской разведки в Харбине, знают многие приемы смерти. Невзрачная буковая палочка в кармане пиджака — страшнее пули в ближнем бою. Кацумато научил его тело убивать, тщательно готовил диверсанта для борьбы с Россией, но не смог сорвать чеку духа, не сломил его и вряд ли предполагал, что сгодится эта наука сыну есаула Быкова для обретенного Отечества. Видимо, пришел час. Волею судьбы Егор стал древним японским ниндзя, но в отличие от легендарных наемных шпионов и разведчиков у него явилась высшая цель и право на жестокость к врагу. Вот и все суженое…

Солнце взошло где-то за дымной линией фронта. Линией условной и рваной, ибо немец пер на танках и бронемашинах, клиньями рассекая отступающие русские войска. Там кипят скоротечные страшные бои. Вопреки законам жизни, эта тьма ползла на восток встречь солнцу, стальная мгла лезла воевать Россию. Русь… Войны, войны и войны… Егор подумал, что, может быть, через это поле тащили свои пушки Наполеон, Вильгельм, теперь Гитлер. А поле живет себе, пашня дышит, бьет жаворонок и дремлют леса, и стынут в туманах болота, и зреют травы… Белая Русь… Белоруссия.

Егор шагнул было к лесу, но вдруг низко и бесшумно над пашней понеслась огромная сова. Мягко взмахивая широкими крыльями, она ходила кругами над его головой и тихо пощелкивала клювом. Егор замер от неожиданности. Сова чуть не касалась его лица перьями, опахивая струями воздуха. Но это было не нападением или угрозой, а каким-то загадочным любопытством ночной и сторожкой птицы. Она как бы норовила заглянуть в его лицо желтоватыми глазами, и человека взяла оторопь. Сова нисколько его не боялась. Сделав еще один круг, она села на его пути и неловко шагнула навстречу, растопырив крылья.