Виктор Шкловский - О мастерах старинных 1714 – 1812

Шведы согласны были «уступить» Петербург и Нарву, нами давно занятую, но спорили о Риге и Ревеле – богатых городах.

Англичане поддерживали шведов, крейсировали в море.

Тянулись голубые дни и белые ночи 1719 года.

Навстречу английской эскадре к Зунду вышли русские корабли, окликнули англичан через переговорную трубу. Флотский поручик Головин спросил, какие намерения у гостей в не ихнем Балтийском море. Англичане ответили, что они пришли наблюдать и предлагают посредничество между Россией и Швецией, а пока протестуют против того, что русские корабли осматривают чужеземные суда в море и не позволяют провозить в Швецию порох, свинец и пеньку.

В те дни получил сержант Батищев приказание явиться в Галерную гавань и наблюдать за погрузкой коней и артиллерии на легкие суда. Надел он свой мундир команды порохового завода – синий, с белыми воротником и отворотами.

Заплакала Татьяна, утешал ее старый солдат, велел за детьми смотреть да жить тихо – ничего, что сам хозяин ушел.

Плакала Таня, говорила:

– Какое тут житье, когда ты в море уплывешь, в море холодное, в море дальнее…

– А ты, Таня, не причитай, и море не дальнее – оно в нашей околице. И чего ты боишься? Я-то за тебя больше бояться буду: ты ведь на пороховом заводе живешь… Смотри, Таня, чтобы, когда в пороховой амбар ходят, фонарь бы брали, а не лезли дуром с лучиной.

– Посмотрю, соколик.

– И детей на Неву купаться не пускай: Нева студеная.

– Не пущу, батюшка, хватит с них заводского пруда.

– Ну, посидим на прощание, Танюша. Смотри у меня за детьми и нашим пороховым заводом…

– Посмотрю, Яшенька!

В нешироких заводях Галерной гавани стояли мелкие суда; среди них галеры казались великанами. Борты большинства галер не высмолены, дерево еще не потемнело, только краснели носы галер.

По помостам, боязливо перебирая ногами, шли на галеры казачьи кони, еще не сбросившие с себя зимней мохнатой шерсти; пехота вкатывала пушки, носила ядра.

Весенняя ночь была светла.

Рядом с галерами стояли понтоны, лайбы и беспалубные лодки.

Батищев вошел на пахнущую смолою палубу галеры.

Была великая тишь; галерные паруса висели, плоская волна входила в заводи гавани и качала отражение галер. Тогда, пугаясь, робко ржали и стучали ногами лошади в трюмах.

Заскрипели в уключинах весла, двинулись галеры. Уходил Петербург со шпилями, прямыми дымами, показался Котлин с одинокими деревьями на плоских берегах: здесь фрегаты пошли на буксире лодок. Пошли еще тише.

Заря розовела, начал дуть ветер. Оживали фрегаты, развертывались на них розовые от восхода паруса.

Быстрее пошли галеры. На них тоже подняли на помощь гребцам паруса.

Уже полсуток стонали весла. Прохладный ветер дул в весельные дыры. Отблески волн сверкали, дымчато отражались на стенах трюма.

– Нажмите, братцы! – говорил Батищев. – Не на турку работаем. Или вас не щами кормят?

Солдаты в зеленых кафтанах, в алых, надетых по случаю морской сырости плащах-епанчах, закинутых на плечи, садились на смену галерникам.

Под веслами рвалось в куски море.

Двадцать лет воевала страна.

Гребли солдаты, гребли колодники, ослушники, стрельцы-бунтари, раскольники, ябедники, нетчики, провинившиеся купцы, самовольные лесорубы, монахи и иной народ, покорный и непокорный, неустающий народ.

Скоро сутки, как шли через море на парусах и веслах. Шли за миром. Шли на Швецию, зная, что могучий английский флот может напасть на суда.

Вот уже засинел берег Швеции.

– Нажмите, братцы! – говорил Батищев. – Пора кончать. Завоевались шведы. У меня, может, дома щи стынут… Дайте-ка я сам сяду за весло.

Снял Батищев синий мундир и нажал на валек руками и широкой грудью.

Не только волей Петра шли – нажимали на весла солдаты, ослушники, нетчики.

Гребла бродячая и оседлая, домовитая и любящая гулять, неутомимая Россия.

Бледные волны Балтийского моря пересеклись синими следами галер, и стало оно похожим на множество волнующихся по ветру андреевских флагов.

Восемнадцатого июля караульные шведские суда увидели русских у своего берега, и в тот же момент в легком сумраке северной летней ночи закраснели по всему берегу свитые с дымом сигнальные огни.

В узких фиордах было совсем тихо; приставали русские к пристаням, срубленным из доброго соснового леса, хватались руками за мокрые сваи, бережно подводили галеры.

– Здравствуйте, шведы! – сказал Батищев. – А лес у вас вроде как у нас, смолой пахнет.