Сьюзан Ховач - Башня у моря

– Мы бы остались дома, если бы вы переехали в Клонах-корт! – выкрикнула Керри, вскочила и бросилась прочь из комнаты.

– Ну-ну! – в ярости воскликнула мать.

– Мама, тебе в этом некого винить, кроме себя самой, – заметил я, успев тоже покраснеть. – Если бы ты попыталась быть вежливой с Керри, она бы не отпускала таких замечаний. Извини меня, пожалуйста.

Сказав это, я тоже вышел.

Керри шумно рыдала в глубинах нашей кровати на четырех столбиках. Наконец ей удалось произнести:

– Я не хочу ехать в Америку. Лучше останусь здесь и рожу ребенка, хотя я никогда не рожу, если останусь здесь, потому что твоя мать постоянно меня расстраивает.

Мне потребовалось пять минут, чтобы понять, что она имеет в виду, но так или иначе объяснение нашлось. Мы были женаты уже шесть месяцев, но никаких намеков на ребенка пока не было. Керри пребывала в таком ужасе при мысли о своем «бесплодии», что даже набралась смелости спросить совета у тети Маделин, которая всегда по-доброму к ней относилась. Тетя Маделин объяснила ей, что девушки часто беременеют не сразу, хотя и бытует иное мнение, и порой девушке, вышедшей замуж в пятнадцать лет, приходится ждать год или два, хотя никаких физических препятствий к беременности не имеется. По словам тети Маделин, Бог таким образом позаботился о том, чтобы юная девушка созрела умственно и физически, прежде чем принять на себя обязанности материнства.

– Тетя Маделин сказала, что я должна жить спокойно, никуда не ездить и ни о чем не волноваться, – сквозь слезы пробормотала Керри. – Если я буду жить тихой, спокойной жизнью, то шансы забеременеть у меня повысятся.

– Ну, эта проблема решается легко. – Я поцеловал ее. – Плавание в Америку занимает всего неделю, а там тебя ждет тишина и спокойствие, каких можно только желать. Мы отправляемся в Бостон в самое ближайшее время.

Но к моему удивлению и ярости, денег опять не было. Драммонд объяснил, что трудности с имением делают мой доход неустойчивым, и предложил отложить мою поездку до весны.

– Боюсь, это исключено, – резко бросил я и написал дяде Дэвиду – просил его дать мне в долг денег на билеты.

К счастью, дядя Дэвид пребывал в благодушном настроении. Издатель отверг его последний детективный роман (ни один из его романов так и не был напечатан), но жена сказала, что книга необыкновенно умна и это вполне компенсирует переживания, связанные с тем, что ее отвергли. К тому же в романе был намек на то, что в новом году они ожидают ребенка.

– Счастливая Гарриет, – вздохнула Керри, но она пребывала в таком хорошем настроении от перспективы путешествия домой, что не могла долго отчаиваться.

Мы отплыли из Ирландии в конце октября. Я был счастлив и нисколько не стыдился того, что убегаю от трудностей, которые не могу решить.

«Подумаю о них позднее» – вот все, что я твердил себе. И еще глубже зарыл голову в песок.

Шел 1890 год – год падения Чарльза Стюарта Парнелла. В ноябре муж его любовницы получил развод, а 1 декабря Парнелла отстранили от руководства Ирландской партией.

– Я давно говорил, что ему конец, – напомнил Финес Галахер, предлагая мне сигару, когда мы попивали с ним портвейн.

– Мистер Драммонд будет огорчен. – Я закурил.

– Если у Макса есть хоть крупица здравого смысла, он научится на ошибках Парнелла. Макс не должен открыто жить с твоей матерью и управлять твоим имением так, будто это его собственность. Это унизительно для моей дочери и для тебя, и если ему это непонятно, то он совсем не тот человек, каким я его представлял. Люди в той долине могут вынести увеличение ренты раз или два, потому что они привыкли к несправедливости со стороны землевладельца, но не станут терпеть это со стороны одного из своих. К тому же того, кто живет в прелюбодеянии. Ни одно порядочное ирландское семейство не потерпит такую безнравственность.

– Да. – Я попытался сменить тему, потому что не хотел, чтобы он понял мою беспомощность перед Драммондом. – Очень жалко Парнелла. Он был великий человек и столько всего сделал для Ирландии. Ведь он был первым ирландским лидером, который сумел заставить Англию слушать его в Вестминстере.

– Саксонцев можно заставить слушать тебя, – согласился Финес Галахер. – У тебя есть место в Вестминстере?

– Полагаю, есть. В палате лордов. Я пока не думал об этом.

– Ты был бы прекрасным лидером! – воскликнул мой тесть и вздохнул, доливая мне портвейна. – Красивый, молодой, честный барон, красноречивый и умный. Конечно, чтобы часть года жить в Лондоне, понадобятся кое-какие деньги, но по эту сторону найдутся ирландцы, которые позаботятся о том, чтобы ты не голодал.