Сьюзан Ховач - Богатые — такие разные. Том 2

— Он убит, — сказал я.

Дайана разразилась слезами. Она плакала и плакала. Мне оставалось лишь удивляться, что это та самая хитрая, ловкая, практичная Дайана Слейд, авантюристка, нарушительница спокойствия, блестящая вымогательница денег у мужчин.

— Я любила его! — рыдала она. — Любила, любила! Я хочу, чтобы он вернулся, он вернется, я не могу поверить, что он умер!

— Это так, дорогая. — Я усадил ее на диван и стал открывать один за другим стенные шкафы. — Здесь прячут спиртное?

— Его не осталось, — заметила она и зарыдала еще громче.

— Господи Иисусе!

Я позвонил своему бутлегеру и велел немедленно прислать с посыльным бутылку виски, а пока вытащил из кармана свою фляжку и до краев наполнил две небольшие чашечки бодрящим напитком.

Она немного успокоилась, я же почувствовал себя более скованным. Когда принесли виски, мы заговорили снова.

— Я знала, что это должно было случиться, — прошептала она. — Даже звонила ей вчера вечером…

— Я знаю. Поэтому-то я и здесь. Пейте, дорогая, и давайте обменяемся известными нам сведениями, прежде чем я усажу вас на пароход, отплывающий в Англию. Мне нужно точно знать все, что вам известно. — А я должна точно знать, как он умер. Теперь она была уже совершенно спокойна, и в голосе ее был холод.

— Может быть, позднее…

— Нет, сейчас же.

Я пожал плечами, откупорил бутылку виски и наполнил чашки.

— Хорошо, — резко сказал я, — вот как это было…

Но я не рассказал ей, как все было. Не дал ей возможности почувствовать удовлетворение от сознания того, что она сгубила Пола, и не стал говорить о заговоре, зная, что она была близким другом Клейтонов. Возможно, она думала, что Пол оставил ей состояние по своему новому завещанию, и надеялась завладеть деньгами раньше, чем он узнает об ее планах дать ему отставку. Поскольку все пошло кувырком, я был готов поверить решительно всему, но, как бы то ни было, к любой женщине, которая сумела обвести Пола Ван Зэйла вокруг пальца, не мог не относиться с максимальным подозрением.

Я отодвинул бутылку с виски.

— Он позвонил мне сегодня утром, — начал я, — Я был в городе. Он пригласил меня в бассейн, а потом мы вместе позавтракали…

Я передавал факты, один за другим, но за ними в памяти вставала сцена, которую я никогда не смог бы описать Дайане. Я был в бассейне, в том самом замечательном домашнем бассейне Ван Зэйла, с крышей из позолоченного стекла и с миниатюрными пальмами, наполненным многими галлонами воды, сверкавшей бликами от центральной люстры. Мы с Полом устроили соревнование, и я опередил его на половину дистанции. И именно в этот момент понял, что ему стало плохо, а еще через секунду он подтвердил мою догадку, заговорив со мною как помешанный.

Он говорил о том, что его мир распадается, что жизнь его, кончена и что у него нет будущего. Мне кое-как удалось выманить его из бассейна и увести в раздевалку. Было трудно поверить, что передо мной тот самый Пол, спокойный, энергичный, всегда организованный Пол Ван Зэйл, устраивавший свою личную жизнь с легкостью оператора, следящего за сообщениями о котировке акций. Затем он поведал мне самое ужасное. Человек среднего возраста, он был без ума от этой дорогой и вздорной девчонки с пухлыми ляжками, с классическим образованием и с английскими манерами, выражавшими одно: «прочь-руки-от-меня-ты-скотина».

Он рассказал мне всю историю. Я пришел в такой ужас, что стоял перед ним окаменевший, словно немая греческая статуя, которые так нравились Полу. И лишь когда он сказал, что намерен бросить все в Нью-Йорке и бежать за нею, я набрал в легкие воздуха, обрел голос и набросился на него, выложив ему все, чего он заслуживал. «Вы сумасшедший! — кричал я. — Безумец! Эта проклятая девка сматывается за три тысячи миль, едва услышав от Элизабет слово «эпилепсия» — она знать вас не хочет, Пол!» — «Ее обманули… оскорбили… ее это потрясло… но если бы я смог уехать с нею…»

Лицо его было белым, как полотно. Руки тряслись. Я боялся, что с ним случится припадок, но понимал, что ему было бы только хуже, если бы я ослабил свой натиск. Я должен был встать на пути этого безумия и заставить его одуматься.

«Ну и езжайте за нею! — выкрикнул я. — Но как же Сильвия? Что вы скажете ей? Как вы ей это объясните? Чего, по-вашему, это будет ей стоить? Как же Сильвия, Пол?»