Вартан Вартанян - Вечный странник

— Ешь, сын мой, чтобы голос твой всегда был сладким.

Сам же откинулся на мягкие подушки и закрыл глаза в ожидании песни.

Макар Екмалян, выпускник Петербургской консерватории, в Тифлисе пользовался большой популярностью. Будучи преподавателем музыки в школе Нерсисян, он руководил также двумя четырехголосыми хорами - в школе и в армянской церкви. Оба эти коллектива играли важную роль в культурной жизни города. Так же, как и Кара-Мурза, Екмалян вводил в армянские народные и церковные песни принцип многоголосия. Два ученика Екмаляна — Арменак Шахмурадян и Тигран Налбандян, — обучавшиеся у него вокальному искусству, стали солистами этих хоров и были хорошо известны в городе.

Шахмурадян и Комитасе знали друг друга по Эчмиадзину: начинающий тогда певец был солистом в хоре Комитаса и помог ему записать несколько народных песен. И вот теперь учитель приехал в Тифлис в качестве ученика.

Екмалян, проверив знания Комитаса, был настолько восхищен его эрудицией, способностями, что отсоветовал ему учиться в Тифлисской консерватории — это не прибавило бы ровным счетом ничего к его знаниям и было бы лишь напрасной тратой времени. Вместо этого он обещал заниматься с ним по теории и практике гармонии.

Намеченную программу вардапет Комитас усваивал так легко и основательно, что Макар Екмалян очень скоро почувствовал приближение той минуты, когда отпадет необходимость в их регулярных занятиях.

Преподавателя удивляла необычная осведомленность ученика в вопросах армянской народной песни, истории церковной песни, а также та горячая убежденность, с которой тот вступал с ним в спор о самобытности армянской музыки. Сам Екмалян придерживался того мнения, что армянская музыка представляет собой ветвь арабо-персидской. Комитас впервые встречался с таким серьезным оппонентом. И несмотря на то, что Екмаляну не удалось поколебать взгляды своего ученика, их споры были полезны хотя бы тем, что двадцатишестилетний вардапет лишний раз убедился в необходимости продолжить музыкальное образование в Европе.

В Тифлисе Комитас впервые получил возможность жить полноценной духовной жизнью — не пропускал ни одного концерта, оперного спектакля, театральной премьеры. В этом пестром восточном городе ему удалось ощутить дыхание Европы. Он был окружен подлинной интеллигенцией, интересными людьми, с которыми можно было спорить, обмениваться впечатлениями. Споры эти, хотя и не всегда приводившие к разрешению волновавших вопросов, тем не менее будили, стимулировали мысль.

После Тифлиса царящее в Эчмиадзине сонное спокойствие показалось ему еще более невыносимым.

За это время католикос обратился с просьбой к армянину миллионеру Александру Манташеву оказать Комитасу содействие. Он рассказал о его незаурядных способностям не забыв при этом упомянуть, что человек, опекающий столь одаренного музыканта, приобретет в глазах нации авторитет бескорыстного благодетеля. Семена, посеянные католикосом в душе честолюбивого миллионера, дали хорошие всходы, но он тем не менее ждал, когда будущий студент лично обратится к нему. Комитасу ничего не оставалось делать, как просить нефтепромышленника взять на себя расходы за его учение в Берлине. Молодой, вардапет был уверен, что трех лет учебы в Берлинской консерватории будет достаточно.

Положительный ответ Манташева не заставил себя ждать, и Комитас стал готовиться к отъезду.

В дальнюю дорогу он взял одну из своих многочисленных тетрадей с записями песен — самую объемистую, несколько своих статей, свирель, подаренную, курдом семинаристом, и «талисман» — подарок католикоса. Хримян Айрюк знал, что Комитас с особой любовью относится к Хачатуру Абовяну. Пожалуй, для такого страстного поклонника Абовяна, каким был Комитас, нельзя было придумать более желанного подарка, чем портрет великого писателя. С нескрываемым душевным трепетом он принял из рук католикоса портрет в ажурной серебряной рамке, обещал никогда не расставаться с ним и всегда помнить доброго Айрика.

И вот теперь, в солнечный майский день 1896 года, как в свое время Абовян, Комитас прощался с родной Арменией.

Берлин встретил двадцатисеми летнего вардапета Комитаса, как и следовало встретить простого приезжего, с безразличием. Но имеющиеся при нем рекомендации способствовали тому, чтобы вокруг него сразу же собрались студенты-армяне. Некоторые .из них знали его по Эчмиадзинской семинарии или по Тифлису.