Вартан Вартанян: Вечный странник

Двадцать лет его болезнь боролась со спартански закаленным телом, которое до этого не знало больничной койки.

Комитас доживал последние дни. Ему было шестьдесят шесть лет, из которых он в сознании прожил сорок шесть. Глаза его запали, выдались скулы, тонкая и прозрачная кожа на лице напоминала пергамент. Силы покидали его, сознание иногда прояснялось, хотя говорить он не мог.

В ушах звенела мелодия родной ему песни. Он видел луг, освещенный лучами яркого солнца, и горное озеро, на берегу которого две женщины прямо на траве накрывают стол, детей, собирающих цветы... Двое невдалеке склонились над холстами, а один, взобравшись на вершину скалы, поет:

Армения, страна обетованная,

Ты колыбель рода людского,

Ты исконная моя родина,

Армения, Армения, Армения!

Песня раскачивает головки цветов. Поющий вскидывает руки и послушно замирают головы. Сотни глаз обращены на дирижера. Перед тем, как взмахнуть палочкой, он спрашивает:

Многие из моего хора пали на пути к вершине. Сколько вас осталось?

Нас триста человек, — отвечала группа.

Мало!

Три тысячи!

Мало!

Три миллиона!

Мало!

Пять миллионов!

Все до единого здесь? Никого не осталось?

Грандиозный хор выстроился на Араратской равнине полукругом, а сам он остался стоять на вершине. Отсюда, с вершины хорошо виден всеармянский хор, и голос дирижера, перекрывая огромное расстояние, доходил до всех.

Я вам детально объяснил песню «Сипанские храбрецы». Вздох. Все вместе. С богом!

Пятимиллионный хор в одно дыхание, в один голос запел песню, сотрясая ущелья и горы.

Почему они так страстно вооружаются,

Нетерпеливо седлают рвущихся в бег коней,

Ярким огнем полыхают их храбрые сердца. Стремительно проходят облака,

Как порывистый ветер с Сипана.

Они несутся вниз Враг в поле,

Это он разжигает в них неизбывную месть,

Месть, месть, месть, их месть, их месть!

Голос хора звучит теперь издали. И теперь он идет по цветущей живописной равнине. Голос хора доносится уже с вершины. Он поднимается, опускается и вновь поднимается на более высокую вершину. Здесь когда-то был Абовян. Хор стоит на вершине. Все поют, протянув руки к диску луны.

— Мы дети солнца, языческие дети солнца, — раздался голос дирижера, и он запел языческую песню о восходе солнца, которую нашел в хазовых книгах. Он пел так проникновенно, что затемненная часть луны осветилась, засверкала, как солнце. И прекрасна, неповторима была песня, прекрасен был мир, залитый яркими, горячими лучами солнца.

Теперь можно спокойно вздохнуть... вздох...

Медленно опускались его руки на грудь, чтобы успокоиться на белом саване.

У его смертного одра собрались Арменак Шахмурадян, Маргарита Бабаян, Аршак Чопанян, его друзья и близкие.

Это было 23 октября 1935 года.

Тело Комитаса забальзамировали в стеклянном гробу и похоронили в склепе армянской церкви. Через год останки были перевезены в Ереван и захоронены в городском пантеоне.

Вечный странник в родной земле нашел последнее пристанище.