Мария Голикова - Зима с Франсуа Вийоном

— Отец Сермуаз точно не говорил, из-за чего вышла ссора?

Сосед Поля не смог сдержать удивления:

— Да какая разница! Вы его родственник, что ли? Нет, мой покойный дядя — мир его праху — ничего об этом не говорил… А вам-то что за печаль сейчас? Всё равно они померли давно — и Сермуаз, да и Вийон этот тоже.

— Вы точно знаете, что Вийон умер?

— Ничего я не знаю, но про него давно не слыхать. Если б он был жив, он бы ещё что-нибудь натворил, такие люди тихо сидеть не умеют… Да что вам за дело до этого греховодника Вийона, не пойму я?

— Он был прекрасным поэтом, и я подозреваю, что его несправедливо лишили доброго имени. Я хочу восстановить его честь.

— Это у Вийона-то доброе имя и честь? Ха-ха-ха! Но даже если и так, нипочём не восстановишь теперь — никто не поверит. А если вы спросите меня, так я скажу, что слухи даром не ходят. У этого Вийона точно рыльце в пушку: ну не сидят честные люди по тюрьмам, не ввязываются во всякие ссоры, не путаются с ворами и бандитами… — Он помолчал и философски добавил: — Оно, конечно, по-всякому бывает. Иной раз и оклеветать могут. Но коли так, Вийон сам виноват, что связался с дурными людьми. Хочешь не хочешь, всё равно замараешься от них… А ежели он с дурными людьми не связывался, тогда кто же его оклеветал?

Жан-Мишель не стал спорить, оставил его в покое и погрузился в размышления. Он снова и снова представлял себе картину ссоры и понял только одно: у этого дела была предыстория, более важная, чем последствия, которые стали известны всему свету. Сермуаз за что-то смертельно обиделся на Вийона. Вот только за что? Какое-то время Жан-Мишель безуспешно строил догадки, а потом рассказал обо всём Анри. Тот, не моргнув глазом, заключил:

— Да это из-за чего угодно могло произойти! Сермуаз из-за любой ерунды мог напасть! Может, они с Вийоном очередную Толстую Марго не поделили. Или какую-нибудь… как её, ту несчастную любовь Вийона… Катрин.

— Неужели ты думаешь, что священник…

Анри поморщился.

— Дружище, не мне тебе объяснять, что священники разные бывают. Некоторые в погоне за юбками дадут фору самому рыцарю Ланселоту, несмотря на все обеты… Ну ладно, не смотри на меня так. Будь по-твоему, не станем говорить об этом Сермуазе дурное, помилуй Господь его душу, — может, бедняга и не нарушал обета безбрачия и не ревновал Катрин к Вийону. Может, просто услышал, как Вийон болтал о нём что-нибудь, — Вийон ведь острый на язык. Сермуаз мог обидеться на какую-нибудь его шутку — и готово дело.

— Нет, я думаю, что повод был серьёзный, — возразил Жан-Мишель и покачал головой. — Священник из-за пустяка не станет так выходить из себя.

— Да ну? А если он, к примеру, встретит еретика? Хотя это не пустяк. Да и здесь дело не в этом, Вийон, конечно же, не еретик… Ты лучше посмотри на это с другой стороны, мой друг: настоящий священник, из тех, которых прихожане считают немножко святыми или вроде того, ну, которых уважают, к которым идут за советом, если что… Короче, такой священник вообще никогда и ни из-за чего не выйдет из себя! А этот Сермуаз, смотри-ка, не поленился специально пойти искать Вийона — ещё и в праздник Тела Господня, когда все радуются и отдыхают! Вдобавок он носил при себе кинжал и без конца хватался за него. Хотя единственным оружием священника должен быть крест, а щитом — смиренная молитва!

Заметив улыбку Жана-Мишеля, Анри предупредил его ответ и воскликнул:

— Да я сам не расстаюсь с кинжалом! И ты его носишь, пусть и не пользуешься… Но ведь священник — это совсем другое дело! Кинжал, спрятанный в складках сутаны, — что может быть страшнее и отвратительнее?! Не хотел бы я исповедоваться такому священнику!

— Я тоже, пожалуй, — тихо согласился Жан-Мишель.

— Да и вообще, похоже, у этого Сермуаза с праведным гневом было куда лучше, чем с христианским смирением… Иначе с чего бы ему бросаться выяснять отношения, ещё и в такой праздник? Я уверен, что он вряд ли долго думал перед тем, как затеять ссору. К тому же первым выхватил кинжал… Первыми, не подумав, всегда нападают люди горячие. Этот Сермуаз был очень вспыльчивый — но отходчивый, раз простил Вийона перед смертью… Такие нелепые ссоры обычно случаются из-за сущих пустяков. Если бы дело было серьёзное и священник действительно считал себя правым, он не стал бы бросаться с кинжалом на Вийона, а выдвинул ему обвинение. И уж вряд ли простил бы Вийона. Сам понимаешь, прощение — это половина оправдательного приговора. Простив, он фактически признал себя зачинщиком ссоры.