Садриддин Айни - Бухарские палачи

Хамра-Силач замолк, бросил под язык щепотку наса и опять задумался.

На дворик, где расположились палачи, опустилась тягостная тишина.

Вскоре ее нарушили арбы, со скрипом въезжавшие в ворота. Палачи повскакали с кошмы. И только Хамра-Силач не сдвинулся с места, не поднял опущенной головы.

Палачи стали нагружать арбы.

Время от времени раздавалось: «Подправь голову; сюда подтяни ноги; следи, чтоб этот не свешивался к колесу...»

Арбы укатили, палачи уселись на кошму, воцарились скорбная тишина и тоскливый покой.

Унылое молчание палачей, молчание, еще более тягостное и тяжелое, чем безмолвие кладбища, прервал Хайдарча. Вскинув голову и вытянув шею, как петух, собравшийся кукарекнуть, Хайдарча сплюнул на пол табак и взглянул на Хамра-Силача.

— Братец Хамра! — Хоть Курбан-Безумец и впрямь ненормальный, а иногда и он говорит умные слова.

— Какое же слово так пришлось тебе по душе? — оживился Хамра-Силач.

— Вот он недавно сказал: «Божий суд — не суд эмира, там не станут тягать за чужие грехи невинного».

— Что же ты отыскал в этих словах умного, — поинтересовался Хамра-Силач.

— Безумец, видать, хорошо осведомлен об эмирских порядках. Уж не знаю, каков божий суд, о нем распространялся тут Безумец, но что эмир только тем и занимается, что за грехи одного преследует других — это точно.

— Что верно, то верно, — подтвердил Рузи-Помешанный.

— Да, так оно и есть, — сказал Хайдарча. — Сам был свидетелем, как ни за что досталось честному человеку. Хотите расскажу?

— Он еще спрашивает, конечно, валяй, — не выдержал палач Маджид, родом из деревни Кахкаши.

— Несколько лет назад начал Хайдарча жил я в тумане [11] Туман — уезд. Пешкух. Миршаб — начальник полицейской части — был там у нас старый. Вы и без меня знаете, что миршабы во все времена были жуликами из жуликов и предводители воров...

— Когда мы промышляли воровством, нашими начальниками были миршабы; теперь наше ремесло — палачество. Кто же теперь над нами голова? — перебил рассказчика Курбан-Безумец.

— Неужели не понимаешь? — изумился Рузи-Помешанный. — Воровское дело направляют и возглавляют миршабы, а повелитель и вожак палачей — эмир.

— Не мешайте Хайдарче, пусть рассказывает, — цыкнул на них Хамра-Силач.

— Так как миршаб — предводитель жулья, ему причитается доля от каждой удачной «операции», этим он кормится и одевается, да еще одаривает эмира и его прихвостней.

— Скажи лучше, саранчу, обосновавшуюся при дворе эмира, — уточнил Рузи-Помешанный.

— Пускай, саранчу. Так этой эмирской саранче он сует взятки и подачки... Туман Пешкух уже успели подразорить, и миршабу не хватало средств на все эти расходы.

— Брось толковать нам о том, что ясно как день. Придумай-ка лучше чего-нибудь поновее, — оборвал его Хамра-Силач.

— Погодите, сейчас все расскажу ответил Хайдарча. — Так вот, бедняга наш миршаб, я звал его дедушка миршаб, однажды вызвал меня к себе. Пожаловавшись на скудное житье-бытье, он обратился ко мне: — Хайдарча, сынок! Расходов у меня заметно прибавилось. К тому же дошел до нас слух, что его величество эмир вот-вот пожалует в наши края. Придется преподнести ему пару тюков с халатами да нарядами, коня с праздничной сбруей, не обойтись и без подарков для его свиты. Мне же от трудов моих в этом тумане нет никакой прибыли, веришь ли, даже жалкую теньгу [12] Теньга — бухарская серебряная монета, стоимостью 15 копеек. не удалось отложить прозапас {6} 6 Так в тексте (прим. В.С.) , а как бы пригодились мне эти денежки! Вчера я, правда, немного разжился — получил выкуп за двух мальчишек-музыкантов. Но этих денег едва хватит на домашние расходы. Прошу тебя, придумай чего-нибудь эдакое, ну, выгодное дельце, от которого бы и мне перепало тоже.

Я прикинулся простачком:

— Дедушка миршаб, что же я могу придумать? Вы и сами знаете, не богач я, не могу пожаловать вам из собственного сундука мешочек с монетами.

— Ну, ладно! Я научу тебя. Представь, на этой неделе, в тумане исчезает завидный конь. Тот, в чьих руках он оказывается, гонит его подальше от наших мест, продает, а денежки употребляет в свое удовольствие. Я получаю барыш во славу счастливого завершения дола. Ну как, теперь понял?

— Понял! — ответил я.

— Понял! — передразнил дедушка миршаб.

В то время у меня не было никакого желания пускаться в аферы и впутываться в разные там махинации. Но честно говоря, старик-бедняга разжалобил меня.