Ольга Валькова - Илья

За камнем дорога растраивалась. Три пути вели в неясное, невнятное, лежали среди сухой травы.

Илья свистнул, подзывая коня. Сивка подбежал и встал рядом с Ильей и Сервлием, читавшими надпись на камне.

«Прямо пойдешь — смерть свою найдешь. Направо пойдешь — женатым будешь. Налево пойдешь…» «Тут не разобрать, — сказал Сервлий, водя пальцем по влажному известняку. — То ли «богатым», то ли «богом» будешь».

«Это, наверно, про ту чашу, — буднично заметил Илья, разбирая поводья. — Ну ее. Что богом, что богатым — не для меня. Да и жениться поздновато, — продолжал он рассуждать, садясь на коня и поудобнее ухватывая поводья. — Поеду прямо».

Звук копыт по мягкой дороге звучал, удаляясь. Сервлий стоял спиной к камню, смотрел в дальний простор, почему-то боясь оглянуться. А когда оглянулся — камня не было, и дорога была одна. Сервлий сел на обочине, подстелив плащ, положив рядом котомку. Илья сказал его не ждать, но просто так взять и уйти Сервлий не мог. У него в котомке еще был кой-какой запас; он просто посидит здесь. Немного.

Илья ехал скучным, пустынным местом; по краям дороги вяли чахлые кусты. Не было ничего, что насторожило бы, хотя Сивка не хотел было объезжать камень, упрямился. Но теперь шел спокойно. Смерть, чем бы она ни была, не торопилась. Тень всадника и коня двигалась по пыльной дороге перед ними, иногда, однако, отставая и плетясь сзади. Потом снова ложилась впереди. Пыль под копытами взлетала и замирала тонкими извилистыми струйками.

Вдруг дерево, небольшое, пожухлое, рухнуло перел ними, перегораживая дорогу.

— Кошелек или жизнь! — услышал Илья.

Его разом окружили фигуры с огромными блестящими ножами, которыми они размахивали. У некоторых было по два ножа, и они со скрежетом их скрещивали.

Разбойники были в личинах. Иные личины изображали морды зверей или птиц, на других были просто кусочки черной ткани с прорезями для глаз. Одеты разбойники были разнообразно и странно, так странно, что больше походили на скоморохов, чем на разбойников. Один в черной маске был в таком же черном бархатном плаще, подвязанном у горла огромным голубым бантом в белый горошек. Другой, в дырявых синих портах, красовался в рубахе без ворота, на которой что-то было написано не по-русски и нарисован в подробностях мужской срам. На ногах у него были валенки. Он схватил лошадь под узцы.

Все они прыгали вокруг Ильи, тыча в воздух своими ножами, но не нападая.

— Кошелек или жизнь? Кошелек или жизнь? — шелестело и визжало.

Илья положил руку на меч и слегка выдвинул его из ножен.

— У него оружие! — заорал истошно кто-то над самым ухом. Илья, стараясь не терять из виду остальных, обернулся. Орал карлик в пестрых лохмотьях, сидевший на плечах у верзилы в маске зайца. Указывая на меч, он скатился с верзилы и, продолжая размахивать ножом, шустро покатился в заросли. Верзила оглянулся и побежал за ним.

Илья вынул меч и плавно повел им. Разбойники убегали сломя голову, при этом не убирая ножей, спотыкаясь и, кажется, раня себя, подолжая выкрикивать: «Кошелек или жизнь?».

Через минуту на дороге было пусто. Кусты не шевелились, только где-то уже далеко продолжали едва слышно трещать ветки и раздаваться голоса. Потом и они стихли.

Сивка спокойно перешагнул поваленный ствол; Илья, только удивившийся этому странному нападению, собирался продолжить свой путь.

Но оказалось, что ехать дальше некуда. За поваленным деревом дорога заканчивалась. Истоптанная полянка, кустарник — и все.

«На обратном пути, наверное», — решил Илья. Он прошел через слишком много сражений, чтобы забыть, что смерть так просто не отпускает и наносит удар именно тогда, когда человек перестает этого ожидать. Он был собран и внимателен. Он хотел проникнуть в смысл Обмана, но не умереть.

Однако вот уже показался камень, и на обочине — вскочвший на ноги Мануил. Он смотрел на Илью круглыми глазами, а когда тот спрыгнул с Сивки, вдруг по-детски его обнял.

Илья засмеялся и тоже обнял Мануила. Отстранился, сказал, что теперь поедет направо — жениться. Вот только перекусить бы надо. Смерть не покормила.

Мануил кинулся к котомке, стал разбирать.

А Илья думал о том, что нелепые разбойники не нападали. Ножи у них были настоящие, грабителей было много, и справиться с такой ордой, если бы они напали все сразу, было бы непросто даже ему. Но они не пускали оружие в ход. Может и пустили бы — если бы он испугался. Если здесь и была смерть, то только от страха.