Оливия Кулидж - Римляне

Он решил, что лучше обождать, пока мальчик проснется, поэтому приказал привести чтеца и переписчика, чтобы скоротать время. Лентулий писал трактат о законе в правление царя Нумы, когда закон и религия были единым целым и не попирались в интересах политики. Но сегодня указы и традиции Нумы не интересовали Лентулия. Он едва ли продиктовал несколько строк на основании прочитанного слугой. Правда, ему удалось слегка отвлечься и скрыть свои чувства от рабов. К несчастью, Нума казался слишком далеким от современного Рима и не таким значительным, как казался ранее. Чтение утомило Лентулия.

Появился раб с вощеными табличками для письма – как раз вовремя!

– Господин, письмо от вашего шурина Квинтилия. Гонец ждет ответа.

Лентулий поспешно сломал печать. Квинтилий был братом его первой жены и его лучшим другом. Вместо того чтобы своим приходом возбуждать еще большие подозрения, он написал письмо. Теперь, может быть, Лентулий узнает, действительно ли его сын в беде.

До Квинтилия дошли какие-то неутешительные слухи, но, к счастью, он не распространялся о них. Письмо было торопливо нацарапано его рукой:

«Я принял решение немедленно отправиться в свою провинцию по причине того, что корабль из Путеол заходит в Афины, где я намереваюсь задержаться на несколько недель. Говорят, что я давно мечтаю принять участие в философском споре со стоиками, так как в последние годы их учение вызывает у меня немалый интерес. Я могу взять мальчика с собой и дать ему место в проконсульстве, когда сам приступлю к управлению землями. Он еще молод, но он мой племянник, и ему необходимо набраться опыта перед началом учебы в Афинах в следующем году. Вышли его вещи позднее, так как мы отправляемся в седьмом часу. Всего наилучшего, твой преданный друг».

Это было ужасно. Квинтилий не дурак и не паникер. Если он решил, что надо немедленно удалить мальчика из города, значит, дело действительно серьезное. Лентулий не стал тратить время на дальнейшие расспросы и начал отдавать распоряжения.

– Руфиний, разбуди своего господина. Не обращай внимания на его друга. Если надо, пусти в ход ледяную воду. Пусть Статий поможет тебе. Заставь моего сына умыться и одеться для поездки. Когда он будет готов, приведи его ко мне. Фирмий пусть пока сложит его вещи. В седьмом часу вы все отправитесь в Путеолы. Приведите повара. Провизии должно хватить до самых Афин. Нужны две повозки. Пришлите ко мне кучера, пусть сам выберет возничих. А конюх пусть возьмет трех человек для лошадей молодого хозяина. Вещи доставят позднее. – Весь дом пришел в движение, а Лентулий уселся на стул, не в силах более скрывать гложущую тревогу. Его распаленное воображение рисовало страшные картины того, что мог натворить его сын.

Вновь пришла Фаустина, и Лентулий изумленно уставился на нее. Он уже позабыл о Терентии, но присутствие Фаустины напомнило ему о жене.

– Твоя госпожа уже спит?

– Она очень устала, бедняжка, – тепло произнесла Фаустина, – она так страдает, ее нервы на пределе. Неудивительно, после всех этих несчастий… Но в этот раз, сказала я ей, за ней будут ухаживать с самого начала, так что все будет хорошо.

Лентулий удивился. Происшествие с сыном так сильно выбило его из колеи, что он заговорил с Фаустиной так, словно она не была рабыней и не должна была получать свою ежедневную порцию снисходительности и твердости.

– Ты хочешь сказать, Фаустина?..

Фаустина заговорщически хмыкнула, глядя на него с негодованием, словно заправская повитуха:

– Да, она ждет ребенка. Мы позаботимся, чтобы она хорошо ела и отдыхала. И все будет хорошо с помощью богини Люпины.

Лентулий не поверил ей, потому что его мечты уже три раза рассыпались в прах. Однако в глубине души вспыхнул огонек надежды. На мгновение неприятности с Терентией отошли на второй план. Они не любили друг друга, но Терентии был нужен ребенок.

Лентулий был счастлив, но в то же время осознал, как мало внимания уделял он своему сыну. Они с Квинтилием могут замять этот скандал, но последуют другие. И все же Лентулий не такой уж плохой человек. У него есть моральные ценности, которые ведут его по жизни. Он один из тех уважаемых людей, благодаря которым Рим достиг величия и расцвета. И пока он стоял, ожидая сына, то действительно казался таким – высоким могущественным человеком, несущим на плечах бремя мира, теперь уже очень отличного от того, в который привык верить.