Стефан Дичев - Путь к Софии

— О боже! — простонала побледневшая фрау Вальдхарт. — Ведь мы собирались обедать, доктор!

— Обедайте, сударыня! Я тоже обедаю! — Грин отрезал большой кусок кровавого бифштекса и поднес его ко рту.

— Нет, я не хочу мяса! — нервно крикнула Матильда подбежавшему к ним слуге. — Дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь... картофеля или гороха.

— Присоединяюсь к вам, — заявил Гирш. — Я тоже не проглотил бы сейчас и кусочка такого мяса. У вас есть индейка, Беппино?

Слуга, кудрявый итальянец с лукавыми глазами, почтительно кивнул и принял заказ Гирша.

Воцарилось молчание. И вдруг Грин, не переставая жевать, произнес:

— Да, премерзкая штука эта война.

— Вы меня удивляете, Ральф, — заметил Сен-Клер, всем корпусом повернувшись к нему.

Грин продолжал жевать, не удостоив его взглядом.

— Премерзкая штука! — повторил он. — Одни стреляют друг в друга. Другие должны их резать, зашивать. А потом садиться за стол и есть!

— Ого! Мы поднялись в сферы философии!

— Напротив, — сказал Грин и отрезал себе еще кусок бифштекса. — Это презренная реальность. Вы разрешите рассказать вам анекдот, госпожа Вальдхарт?

— Пожалуйста, но только не про отрезанные ноги...

Лягушачий рот Грина растянулся в улыбке.

— Этот анекдот вам понравится, — сказал он. — Один паша — анекдот этот местного происхождения, капитан Амир, я услышал его от вашего нового коменданта. Так вот, один паша отправился на поклонение...

— Оставьте анекдоты, — прервал его Гей. — Вы видели повешенного, господа?

— Какого повешенного?

— Повешенного?

— Когда? Где?

Сен-Клер и Амир обменялись взглядами.

— Бог мой! — воскликнула испуганно Матильда Вальдхарт. — Вы в самом деле решили не дать нам сегодня пообедать!

— Я присутствовала при казни! — сказала Эдна Гордон. — И Гей тоже. Мы как раз рассказывали об этом доктору.

— Все корреспонденты были там! Кроме вас, дорогая миссис Джексон...

— Как мне жаль, Гей!.. Как жаль! Это обогатило бы мои впечатления! — она взглянула на Амира, но тот отвернулся к окну и равнодушно смотрел, как хлещет дождь.

— Не жалейте об этом, — прервал ее Гей. — От подобных впечатлений я уже не сплю по ночам!

На некоторое время все примолкли. Слышались только легкие шаги Беппино, который поднимался по лестнице с заказанными блюдами, и шум дождя.

— Но расскажите же о вашем повешенном! — нарушила неловкое молчание Маргарет, обращаясь к мисс Гордон и Гею.

В это время проворный Беппино поставил на стол тарелки с едой, и, пока проголодавшиеся дамы и господа ели, мисс Гордон с не присущей ее легкомысленному нраву обстоятельностью стала рассказывать во всех подробностях о случившемся. Она начала с мосье Оливье, корреспондента «Фигаро», который принес к ним в госпиталь известие о том, что на Соляном рынке ставят виселицу. Но потом Эдна отвлеклась, рассказала свой сон, по ее мнению, связанный с этой виселицей, и с сожалением сообщила, что добрая мисс Пейдж, которой она рассказала свой сон еще утром, не сумела его правильно истолковать. Эти отклонения и подробности, сами но себе любопытные, надолго затянули бы рассказ, если бы нетерпеливая Маргарет не спросила напрямик:

— А кого же повесили?

— Какого-то крестьянина, — сказала Эдна.

— А я почему-то представляла себе, что...

— Может быть, он и не крестьянин, — перебила ее Эдна Гордон и на ее щеках появились соблазнительные ямочки. — Гей, ведь вы говорили, что он русский агент! Не исключено, что это был переодетый русский офицер!

— Не будьте такой наивной, Эдна!

— Но почему, Гей, неужели...

— Вы слышали так же, как и я, что его только что привезли с укреплений! Это просто какой-то шоп...

— С укреплений? — мелькнула догадка у Маргарет. — Капитан Амир! Майор! Не тот ли это, кого мы видели?

—Не понимаю, зачем вы на это тратите время! — сказал презрительно Амир.

— Меня поразило спокойствие этого человека, — признался Гей. — Доктор Грин недавно рассказывал нам о подобном же случае, а может, даже еще более...

— Оставьте,— прервал его, нахмурившись, Грин. — Говорите о вашем...

— О нашем, — горько усмехнулся Гей. — Я видал уже столько смертей! Но признаюсь, этот человек стоит у меня перед глазами! Поднялся на помост, пощупал вот так, связанными руками, веревку... Словно пробовал, крепка ли она! И представьте себе, сам надел себе петлю на шею...

— Если бы он не надел, другие ему надели бы.

— Пусть так, капитан! Но слова, слова были многозначительны...