Стефан Дичев - Путь к Софии

Улочки чаршии разветвлялись. Сквозь дырявую железную кровлю просачивались струйки света. В воздухе стояли едкие испарения. Пахло жареной бараниной и кебапчетами [14] Кебапчета — запеченные на скаре, специальной решетке, небольшие котлетки из рубленой баранины и свинины (болг.). . От гама, крика зазывал, музыки и смеха звенело в ушах. Перед прилавками толпились шопы в белой домотканой одежде, горожане в праздничном платье, сновали принаряженные турки из городских кварталов и окрестных сел, закутанные в пестрые покрывала турчанки, евреи в лохмотьях, старики, женщины, ребятишки и, как водится, собаки.

— Налетай! Налетай! Даром отдаю! Даром! — выкрикивали лоточники, предлагая свой товар — сдобу, сахарных петушков, шербет, салеп [15] Салеп — напиток из корневища одноименного растения; у нас оно называется «Касатик» — вид ириса (тур.). . Балаганщики звенели бубенцами. Предсказатели совали прохожим зверьков, предлагая угадать судьбу, а посередине крытой чаршии вертелся волчком старый дервиш, и его высокая конусообразная шапка торчала над окружавшими ее чалмами и фесками.

Из переулка долетали женский вопль, крики, ругань. Андреа и Позитано повернули туда, но там было не протолкнуться. И они так и не узнали, что там произошло. В суконном ряду люди по-прежнему покупали разные ткани — грубошерстные, местного изготовления, шелк, галуны, ситцы. А в двух больших лавках Радоя Задгорского можно было приобрести и дорогой европейский товар. Поравнявшись с ними, они увидели там старого хаджи Мину, Радоева тестя; он перебирал четки и каждого покупателя встречал угодливым, но вместе с тем недоверчивым взглядом.

— А напротив — это ваш магазин?— спросил Позитано, весь сияя от оживления.

Андреа кивнул. Его удивляло, что этот иностранец интересуется всем на свете. Бросив быстрый взгляд и увидев за прилавком Косту, он поспешил пройти мимо. «Опять то же самое — все работают, один я околачиваюсь без дела»...

— Извините, — сказал он Позитано, захваченному живописным зрелищем. — Неотложное дело заставляет меня все же вас покинуть.

Позитано пожал ему руку.

— Вы идите, а мне интересно еще здесь побыть. Видите вон тех двух шопов? Какие колоритные типы, а?

Андреа взглянул. Это были крепкие старички, то ли братья, то ли отец и сын. Он почему-то вспомнил о Неде. Она сейчас тоже с иностранцами, но вряд ли привезет их сюда. Да их фаэтон и не проедет по этим забитым толпой улочкам!

Он помахал рукой маркизу и стал энергично прокладывать себе дорогу к Соляному рынку.

В этот час на постоялом дворе бай Анани было всего несколько крестьян. Они поели на базаре и теперь сидели тесным кружком за низким столиком в задней комнате, пили ракию и тихо разговаривали. Среди них было двое завсегдатаев — подвыпивший сапожник Герасим и старый поп Христо, беспокойная душа, в молодые годы ходивший с дружиной по Балканам.

Бородач бай Анани был с ними. Он все время беспокойно следил за тем, что происходит в переднем помещении, и первым заметил вошедшего Андреа.

— Ничего, продолжайте, — бросил он примолкшим шопам, — это учитель, свой... Ты слышал, Андреа, а? Слышал, брат?

— Слышал, — сказал Андреа, подходя к ним. — Они оттуда?

— Нет, оттуда никого не пропускают в город... Садись. Ракию будешь пить или принести мастики?

— Я больше не пью!

Бай Анани смерил его удивленно не доверчивым взглядом и все-таки поставил перед ним большую глиняную кружку сливовицы. Но Андреа отодвинул ее в сторону.

— Ну, рассказывайте!

— Чего тут рассказывать? Слава богу, что мы целы остались, — сказал старший из шопов, худой, с медно-красным лицом. — Одно слово — черкесы...

— Много их было?

— Кто говорит много, человек сто...

— А те, что после приехали? — прервал его шоп помоложе, с редкой бородкой.

— Те приехали, когда все уже было кончено, Стойно.

Андреа не знал, кто были первые, кто вторые, да это и не имело значения. Переводя взгляд с одного крестьянина на другого, он все больше волновался. И его буйное воображение рисовало осатанелых черкесов, окруживших и поджигавших несчастное село.

— И никто не сопротивлялся даже? Неужто ни у кого не было оружия? — спросил он и машинально потянулся к кружке.

— Пальнули раз-другой из ружей, — после минутного молчания сказал Стойно, — да лучше бы не стреляли вовсе.

— Как же так, разбойники налетают среди бела дня, а вы — «лучше бы не стреляли»! Да опомнитесь, люди добрые!