Берды Кербабаев - Решающий шаг

— Эй вы, о которых говорят: «Не пахал, не сеял, а на гумне тут как тут!» Не стойте здесь со своими паршивыми чалмами, поворачивайте назад!

Это были попрошайки-ходжи. Человек, набросившийся ни них, и раньше жадными глазами смотрел на пшеницу Артыка, боясь, что ему не хватит. Артык с удовольствием повторил бы его слова, обратившись ко всем заимодавцам. Но вместо этого он подошел к весам и стал развешивать пшеницу. Прежде всего он отсыпал двадцать батманов владельцу кобылы, на которой молотил пшеницу, потом — тридцать батманов в покрытие долга за гнедого; отвесил еще кое-кому по три, по пять батманов. Глаза всех толпившихся вокруг поднимались и опускались вместе с чашками весов. Каждый старался протолкаться вперед. Поднялись крики:

— Сыпь сюда!

— Почему ему отдаешь, а мне нет?

— Когда брал, в три погибели гнулся, а отдавать— так не замечаешь?!

— Сыпь сюда!

— Дай сюда гири!

Сын торговца схватился за весы. Кто-то, не дождавшись, когда ему отвесят, сам начал насыпать чувал, приговаривая:

— Если так, то лучше быть впереди!

Артык не знал, кому отвечать, кого хватать за руку. Он стоял и только растерянно глядел, как жадные люди расхватывали его пшеницу, словно звери, бросившиеся на легкую добычу. Потом, плюнув на все, он сел на омет соломы и стал смотреть со стороны.

Сын торговца и один из аульных богачей, оба покраснев от натуги, тянули чувал с пшеницей в разные стороны и кричали:

— Ты не возьмешь!

— Попробуй не дать!

— Попробуй взять! Посмотрим, какой ты мужчина!

Артык с отчаяния стал подзадоривать:

— А ну, подеритесь!

Вокруг пшеницы мелькали чужие мешки, шарили чужие, жадные руки. Пшеницу, о которой Артык мечтал в течение целого года и которую он мысленно делил в течение всего дня, растащили быстрей, чем можно было выпить пиалу чаю. Кто наполнил чувал, кто нахватал на целый верблюжий вьюк. Те же, кому не досталось ничего, подчищали с гумна остатки с пылью. Сын торговца и тот, с кем он спорил раньше, сцепились снова:

— Хей, негодяй!

— Хей, собака!

Они стукнули друг друга кулаками. Один из пайщиков сказал:

— Вот это и есть то, о чем говорят: «Владелец джугары отрекся от джугары, а воробьи не ладят».

Артык, с отвращением смотревший на все происходящее, раздраженно ответил:

— Меня они уже оставили голодным. Пусть теперь хоть глотки перегрызут друг другу!

Толстый рыжий человек с красным лицом, уцепившись за ворот сына торговца, оторвал у него полрубашки. Сын торговца схватил рыжего за ворот чекменя, но не смог разорвать его и ударил кулаком по бритой голове. Их разняли. Рыжебородый рвался и кричал:

— Пустите меня! Я заставлю его мать залиться слезами!

К Артыку подошел высокий худой старик с редкой бородой — Косе. Ему ничего не досталось от этого «дележа», и он стал жалобно умолять:

— Артык, ты, сынок, дай мне хоть эту соломку. Остальное... как-нибудь в будущий урожай...

В конце зимы Косе дал Артыку полудохлого барана. Ему причиталось десять батманов пшеницы, а «этой соломки», которую он просил, было не меньше шестидесяти больших мешков.

Артык хотел было ответить Косе, но тут примчался на коне Баллы. По тому, как он торопился, подстегивая коня, видно было, что он очень разгневан. Вслед за ним Мавы вел целый караван верблюдов, гремящих колокольцами.

Осадив коня, Баллы окинул взглядом людей, толпившихся на гумне, затем посмотрел на Артыка, который с безучастным видом сидел на соломе. Вытянув вперед ноги в стременах и откинувшись назад, Баллы важно спросил:

— Это что значит, Артык? Почему не известил меня?

Артык, даже не пошевельнувшись, спокойно бросил в ответ:

— А кого я извещал?

— Почему, не известив, начал делить?!

Артык горько улыбнулся и ничего не ответил.

— Где моя пшеница?

— Это ты спроси вон тех. Они сами делили здесь.

Рыжебородый, завязывая веревочкой чувал, проговорил с досадой:

— Да-а, те, что раньше приехали, тут насладились.

Баллы окончательно взбесился:

— Значит, мне никакого уважения?! — крикнул он, почти наезжая конем на омет.

— Как хочешь, так и считай!

— Брать — это можно, а отдавать — зад болит?

Артык вскочил:

— Ты не очень распускай язык!

— Так-то ты держишь слово?

— Никого я сюда не звал! Вы сами набежали, как жуки на навоз!

— Ах, вот как! Долгов не платишь, да еще обзываешь навозными жуками?

Артык спрыгнул с омета:

— Жука тронешь, он уползает, а вы...

Баллы, осадив коня, поднял камчу:

— Так я напомню тебе, негодяй, с кем ты разговариваешь! Я заставлю тебя продать сестру, но долг ты мне заплатишь!