Юрис Леон - Суд королевской скамьи

Очень рано, едва только мы поженились, она остановилась в своем развитии, но никогда не могла честно признать свою ограниченность, и поэтому пыталась расти в собственных глазах, всячески унижая меня. Спорить со мной из-за каждой мелочи было для нее привычным образом жизни.

Вполне довольная сама собой, она воздвигла вокруг своего мирка высокие стены, напрочь отвергая все, что несло даже лишь намек на критическое отношение к ней. Лишенная способности к самоанализу, она была просто не в состоянии признавать свои ошибки и неудачи.

И все же, должен сказать вам, я любил ее. Парадокс, но когда мы оказывались с ней в постели, мне в самом деле казалось, что это самое важное событие в моей жизни. Что и заставляло меня сдерживаться.

У Саманты была еще одна милая особенность: если ей было плохо и ей казалось, что она идет на дно, она обязательно старалась и меня утянуть с собой. В любой ситуации она видела плохие, мрачные и печальные стороны куда лучше меня.

Я мучительно переживал провал «Партизан». И Саманта была просто не в состоянии понять, что со мной делается. На встрече бывших летчиков Королевского военно-воздушного флота я начал пить и закончил загул тремя днями позже в каком-то кабаке в Сохо. В карманах было пусто, и машину у меня конфисковали. Без помощи какого-то доброжелательного собутыльника я не наскреб бы даже на такси, чтобы добраться до Дэвида Шоукросса.

По возвращении в Линстед-холл меня встретило мрачное угрожающее молчание. Восемь дней меня просто в упор не видели, пока все это не стало смешно.

Как ни странно, спасение пришло в виде Рудольфа Маурера, выходца из Румынии, с носом запойного пьяницы и подслеповатыми, как у крота, глазками, который представлял крупное голливудское агентство. О чудо! — американская «Глобал студио» хотела закупить права на «Партизан», и продюсер осведомился, не могу ли я оказать содействие в подготовке сценария.

Мне не понадобилось много времени, чтобы вписать цифру гонорара в контракт. Чертовы лошади Саманты теперь были обеспечены сеном лет на пять вперед.

Дэвид Шоукросс яростно протестовал против моего намерения отправиться в Голливуд, и потом выяснилось, что его аргументы оказались правильными. Но, откровенно говоря, после провала романа я был в глубоком унынии, в дыре, и просто был рад унести хоть на время отсюда ноги.

Мама всегда учила меня: «Эйб, если ты не сможешь сказать что-то толковое, то держи лучше язык за зубами». Что ж, я предпочту промолчать о годах, что провел в этом сумасшедшем доме.

Не буду скрывать, что любил кино и верил в силу его воздействия. И как бы там ни было, несмотря на легионы статистов и мелкой артистической шушеры, Голливуд все же может похвастаться наибольшим в мире средоточием талантов.

Но все они с потрясающим неуважением относятся к пишущим людям, к печатному слову, что в конце концов и приводит к гибели воздушных замков.

Мне довольно горько признать сегодня, что я нашел способ нанести ответный удар, и теперь мне остается лишь с достоинством хранить молчание.

Я убежден, что попытка использовать пишущую машинку с целью личной мести является злом, ставя писателя на один уровень с теми, кто мучит его.

Тем не менее я никогда не претендовал на святость и меня вполне устраивала собственная биография. За это время в нее были вписаны строки, о которых я предпочел бы не распространяться. Слишком живы в моей памяти все эти чудовища. Черт с ними. В конце концов, последнее слово останется за Абрахамом Кэди.

Это десятилетие я разрывался между Англией и Голливудом. Тем временем скончались родители Саманты. Я остро ощутил их потерю. Они были прекрасные люди и тепло относились к моему отцу.

Мне удалось нанять хорошего управляющего, помощь которого не позволила Саманте пустишь Линстед-холл ко дну. Мне везло: на счете лежали кое-какие деньги и на черный день оставалось родовое поместье Саманты.

Наконец я вернулся к тому, что и должен был делать... писать романы. Я начал новую работу, решив не повторять ошибок «Партизан».

13

— Сегодня я буду дома пораньше, любовь моя,— голосом, который буквально дрожал от восторга, сказал Дэвид Шоукросс по телефону своей жене.

— У тебя все в порядке, Дэвид?

— Еше бы! Лучше не бывает. Я только что получил новую рукопись Абрахама Кэди.

Через час Шоукросс высвободился из мягких объятий сиденья своего «ягуара» и пулей промчался мимо шофера. Лоррейн встретила его в дверях.