Константин Григорьев - Зелёный туман

Мог ли я тогда подумать, что это будет длинная, очень длинная история?

– Зимой 1997 года у меня всё было хорошо, – начал свой рассказ Владимир Сергеевич, – просто замечательно: я делал успешную карьеру в банке "Золотой самородок", что на Каширке, ездил на ещё крепкой "шестёрке", которую вскорости намеревался поменять на "бумер", даже ключи уже носил на брелке с логотипом БМВ. Чтобы не стеснять родителей, снимал однушку на улице Мусы Джалиля. Да и к офису ближе. – Владимир Сергеевич усмехнулся: – Да и баб водить. В общем, деньги были. Родители жили в старой квартире на Новосущёвской с младшей сестрёнкой, ещё работали. Но это не важно.

4 марта 1997 года, во вторник, – накануне смерти Сталина, однако, – я отправился в командировку в Петербург. Я, конечно, не поехал в командировочной плацкарте, а взял купейный, – к комфорту быстро привыкаешь, не так ли? И вот иду я от метро на поезд, и тут из грязной ниши здания вокзала бомж ко мне подкатывает. Ну, бомж как бомж: одет чёрти во что, трясётся весь и глаза – умоляющие. "Мужик, – говорит, – купи книжек. За сотку, а?" – И пакет мне пластиковый суёт. "Что, отец, – спрашиваю, – не догнался?" – "Ага, – говорит. – Мужик, сотку!"

А у меня, не смотря на сырую погоду, настроение радостное: по подковёрным слухам, которые, как известно, в отличие от прогнозов погоды, всегда сбываются, мне шло повышение по службе. Короче, думал, последняя неделя в этой должности, а там – всё выше, и выше, и выше. Ага, губу раскатал.

Владимир Сергеевич замолчал и глубоко затянулся "Мальборо", тоскливым взглядом всматриваясь в противоположный берег протока. А я отправился проверять свои закидушки, готовясь выслушать после паузы печальную историю о том, как стареющий банкир провалил подписание договора и вместо обещанного повышения очутился в дерьме по маковку. Ну что ж, история как история, можно и послушать, раз всё равно почти не клюёт.

Владимир Сергеевич терпеливо дождался, пока я очищу от водорослей леску, поменяю наживку и перезакину донки. Потом продолжил:

– Извините, тут я вперёд забежал, об этом после.

Ну так вот: настроение у меня приподнятое, дел в Питере не ахти сколько – короче, вся жизнь впереди. "Бери, – говорю, – так, нафига мне твоя макулатура? Небось, на вокзале у лоха какого спёр?" – И протягиваю ему вместо сотки "пятихатку": "Выпей, мужик, за моё повышение". А он: "Нет, – говорит, – возьми книжки – пригодятся, почитаешь на досуге. Ты ведь в командировке. Ох, долгой командировке". Всунул мне пакет в руку и ушёл быстрым шагом.

"Эх, бомжи, бомжи, – думаю, – насквозь людей видят, щеглы!"

Так и залез в купейный вагон с бомжовым пакетом. А там как обычно всё: сел поехал, выпил коньячку – и утром в Питере. Погода, правда, мерзкая стояла – ну, весна-размазня.

В общем, быстро я все дела переделал, к обеду свободен как птица. Побродил по городу, забрёл в какой-то ресторанчик на Петроградской стороне, там и поужинал. В тот же день решил обратно ехать: а что, на купейный-то билеты всегда есть. И тут дёрнуло меня до вокзала пешком прогуляться, типа, когда ещё в Питере буду – повышение же ждёт, конец командировкам. А погода мерзейшая, туманная. "Чистый Питер, – думаю, – когда ещё такое увидишь?" И контраст прикольный: погода мразь, а на душе хорошо. Романтик, блин!

А дальше – совсем интересно: подхожу к Литейному мосту, а туман сгущается – Петропавловки не видно. И странный какой-то туман – зелёного цвета. Ну и пошёл я через Литейный мост в зелёный туман.

И вышел. И ничего не понял: кругом тьма и тишина. И пустота в голове. Странная какая-то пустота, как будто отняли у меня что-то, какие-то важные мысли отсекли.

Ну, головой потряс, осмотрелся – а Литейный пустой, представляете, ни одной машины. "Вот откуда тишина", – понял. А темнота – реклама на первых этажах не сверкает. Чудно, короче.

И вот стою я с тупой пустой башкой напротив Большого дома – и вдруг машина. Но какая машина! "Победа", блин! Бежевая.

Аж взмок я весь, пот холодный прошиб. Думаю: "Ну, всё, Володя; привет, "Канатка"". А тут другая машина идёт – "Москвич-401".

Из ног моих словно кости вынули. Об стену ближайшего дома опёрся, чтоб не упасть. Минут пять стоял, ртом воздух хватал. Вспомнил наставления, чтобы в обморок не грохнуться: глубоко дышать. И вот стою дышу, а мимо всё машины старые проезжают. И прохожих пара прошла: в чёрных пальто и шапках пирожком. Посмотрели на меня неприязненно: ну, фигли – алкаш за стену цепляется. Но ничего не сказали.