Владимир Шатов: Между жизнью и смертью

- Пускай всё будет, как будет. - У Григория от лесного лагеря остались навыки выживания, да несколько небольших шрамов на руках от трех или четырех раз, когда он попадал под падающее дерево.

До конца жизни, если сзади слышался треск ломающегося дерева, пусть даже спички, его автоматически бросало в разворот на сто восемьдесят градусов, и пронзала спасительная мысль:

- Где падает дерево? В какую сторону кидаться?

«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

После внезапного ареста отца, жизнь для младшего Михаила Кошевого практически закончилась. Так ему, во всяком случае, казалось. Его дружно и скоро выперли из комсомола, бывшие дружки демонстративно сторонились изгоя. Вновь присланный председатель колхоза «Красный ключ» намекнул, что для него осталась работа только пастухом колхозного стада.

- Извиняй Михаил! – отводил глаза таганрогский пролетарий Митин, знавший его отца по службе в Красной Армии. - Сам понимаешь, трактора я тебе доверить не могу…

Мишка понимал, но в душе сильно обижался. Ведь он был абсолютно уверен в невиновности приёмного отца и верил, что всё скоро наладится. Однако время шло, отношение к нему не менялось, и Кошевой продолжал зарабатывать скудные трудодни на надоевшем пастбище.

- Как жить дальше?

Когда он снова обратился к председателю за помощью, тот, заговорчески понизив голос, посоветовал:

- Шёл бы ты Михаил в армию.

- Меня не возьмут.

- Возьмут, – Митин воровато оглянулся по сторонам, хотя они сидели вдвоём в пустом помещении правления колхоза. - У меня в Вёшенской военком старый знакомый, я могу договориться.

- Точно?

- Тебе уже двадцать?

- Да.

- Вот и ладненько. – Обрадовался бывший красноармеец. - Иначе тебя неизвестно забрали ли бы в армию, а без службы мужчиной не стать…

- А как же мать, жена?

- Чудак, что им сделается? – удивился матёрый председатель. - Будут спокойно жить в Татарском, мы их не бросим.

- А кто же их будет кормить?

- Вот странный человек! – сказал изумлённо Митин. - Ты же своё денежное довольствие им пересылать будешь, в нашей армии служат на всём готовом. Там тебя накормят, оденут, обуют, не жизнь, а сказка!

Случайный разговор оказался решающим. После того как Михаил дал согласие, примерно через две недели, его вызвали в контору прямо с пастбища.

- Иди домой и быстро собирайся! – велел требовательный Митин. - Через полчаса транспорт идёт в станицу.

- Зачем?

- Там формируется команда для отправки в кавалерийское училище, тебя тишком включили в списки.

- Век буду помнить! – искренне обрадовался Мишка. - А как же попрощаться с родными, они ведь сегодня на прополке буряка?

- Напишешь с дороги, – отмахнулся задёрганный председатель. - Беги скорее, смотри, уедут без тебя…

Михаил бросился к родному куреню, где предсказуемо никого из близких не оказалось. Он быстро открыл висячий замок, сбросил одежду и надел на себя ненужное старьё.

- Сойдёт и так…

В последний раз оглядел знакомую до боли обстановку, объёмную печь с лежанкой, самодельный стол и железную кровать. Решительно захлопнул тревожно скрипнувшую дверь и побежал к конторе…

- В училище снова стану человеком! – подумал он на бегу. - Я докажу всем, что Кошевые добросовестно служат Советской власти!