Владимир Вдовиченко - Жизнь и смерть, любовь и обман, сердце и разум… Лирика, элегии

Жёлтые листья! Вы когда-то ведь были зелёными.
Ваша свежесть приятно ласкала наш взгляд.
Почему же, румянцем теперь обагрённые,
Вы с печальной тоскою глядите на нас?

Может быть, потому, что без тени стыдливости
Дерзкий ветер срывает с деревьев наряд,
И, слегка покружив вас с весёлой игривостью,
Вдруг с размаху швыряет на водную гладь?

По ночам, лёгким инеем схвачены,
Иль одетые в бисер предутренних рос,
Словно призраки, пламенем синим охвачены,
Голубеете вы при мерцании звёзд.

Ясным днём в серебре паутинок
Под ногами вы стелетесь мягким ковром,
И горите, как брызги янтарных крупинок,
В несравненном осеннем наряде своём.

Словно золота россыпь собрать позабыли.
Драгоценность я вашу считать не берусь.
Жёлтые листья, мы вас полюбили
За красивый наряд и за нежную грусть.

Если прелесть весны в её буйном цветении,
Когда всё наполняет живительный сок,
Прелесть осени – в грустном забвении,
В пожелтевшей листве у обочин дорог.

Пыль, жара и потные лица.
От солнца зловещего некуда скрыться.
От пройденных вёрст сапоги уже рвутся,
И гимнастёрки на спинах от соли не гнутся.

В кино иногда вам покажут артистов —
В новенькой робе, с улыбкой на лицах.
Проходят пустыню с песней, со свистом —
В кино всё легко удаётся артистам.

А здесь, когда ветер швыряет в глаза
Тучи нагретого солнцем песка,
Когда льётся на голову море огня,
И тлеют подошвы, от жара дымя —

Напиться хватило бы даже глотка.
Но фляга звенит оттого, что пуста.
И слышится окрик: «А ну, подтяни-и-сь!»,
А ноги и руки совсем отнялись.

Готовы сорваться проклятия с уст.
Но вместо проклятий лишь челюстей хруст.
И мыслей уж нет в воспалённом мозгу,
Втиснутом в череп, как в скорлупу.

И, кажется, боги уж сил не дадут.
Но взором туманным увидел ты вдруг,
Как с флягой к тебе протянулась рука,
И слышится голос: «В ней есть два глотка».

Взглянул на него, а он сам чуть живой,
Но силится скрыть от других, и порой,
Улыбка мелькнёт на усталом лице,
Словно спечённом на солнце яйце.

Упрямо мотнул головой: «Не п-р-о-с-и-л».
Но будто вдохнул в тебя свежих он сил.
Другой подмигнул – давай, мол, держись.
И больше не слышно: «А ну, подтяни-и-сь» —
До цели все вовремя добрались.

Потом кто лежал, кто курил, кто дремал;
Кто, скорчившись, кашлял, а кто хохотал;
Кто матом проклятый обрыв и канал вспоминал;
Кто нюхал портянку, кто пыль выбивал…
***
И был я судьбе благодарен не раз,
Что только учения были у нас.

Снег надо мной белым чудом кружится,
На крыши домов, на деревья ложится.
Снежинки кружась, оседают на лицах,
Растаяв, росинкой блестят на ресницах.

Вокруг удивлённо ты смотришь на всё
Глазами, раскрытыми так широко,
Что мир целиком в них готов отразиться —
Дома и деревья, и мокрые лица.

Снежинки над нами кружатся, кружатся.
Я ими готов без конца любоваться.
С восторгом мальчишки гляжу я на них,
Как тают они на ресницах твоих.

И сердцу другого не хочется счастья.
Пусть в жизни всегда будет это ненастье.
Пусть вечно над нами кружатся снежинки,
Но на глазах твоих – только росинки.